И не собирался.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ОРАНЖЕРЕЯ. 1 февраля 1921 года.
Маша уютно расположилась на какой-то тахте, обложившись подушками и прочими подушечками, а самая главная её ценность была устроена с максимальным удобством. Императрица что-то с интересом читала, привычно держа правую руку на животе.
Вокруг порхали и пели птицы, журчали ручьи, фонтаны и искусственные мини-водопады, колыхались листьями экзотические деревья.
Целую её губы.
– Что читаешь, любовь моя?
Жена, не поднимая глаз от книги, ответила спокойно:
– «Мертвые души».
– А… а, почему именно это?
Маша пожала плечами.
– Хотя бы потому, что я, к стыду своему, не всё читала из господина Гоголя.
Я кашлянул и поинтересовался:
– И как?
– Господин Гоголь, как всегда – на высоте. Очень вкусный русский язык. Книга тоже хороша. Чичиков. Манилов. Ноздрев. Собакевич. Коробочка. Плюшкин – все раскрыты максимально колоритно. И читается очень легко.
Не зная, что сказать, усаживаюсь на диван напротив, но жена просит:
– Миша, присядь рядом со мной.
И вот мы уже сидим вместе, она положила голову мне на плечо и вздохнула:
– Знаешь, Миша, что-то мне грустно. Какое-то томление в душе. Словно я в поезде, который вот-вот увезёт меня из родных мест, страница моей жизни перевернется и всё, что дорого сердцу, останется там, на привычной платформе…
Тут звук над головой привлек мой слух. Спрашиваю настороженно:
– Это что, кукушка?
Маша кивнула.
– Но… гм… кхе-кхе… откуда она здесь?
– Привезли с новой партией птиц.
Кукушка прокуковала несколько раз, резко замолчала и лишь хлопанье крыльев указывало сторону, куда она упорхнула.
– Кхе-кхе…
Я перевел дыхание.
– В общем так, любимая. У меня сейчас большое совещание, но после этого я вернусь к тебе, и мы проведем вечер вместе.
Маша с интересом спросила:
– Споёшь мне?
Киваю.
– Столько, сколько захочешь.
Улыбка.
– Ну, тогда иди на своё совещание, мой любимый стратег.
Уже в дверях, она меня окликнула.
– Миша.
Оборачиваюсь.
– Да, солнышко?
Маша серьезно смотрела мне в глаза:
– Миша, всегда знай, я люблю тебя…
У меня было тяжело и тревожно на душе, когда я закрывал дверь между нами …
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 1 февраля 1921 года.
Мы заседали уже третий час, да так интенсивно, что у многих из присутствующих уши в трубочку сворачивались от острого желания курить, а поскольку дымить у себя в кабинете я не дозволял, то вот уже второй раз пришлось объявлять перерыв на четверть часа. Убедившись, что никаких новостей касаемо Маши не поступило, я распорядился насчет кофе, и, по своему обыкновению, стоял у окна глядя на Босфор.