— Я только размышляю, — ответил Дойл. — Только размышляю.
Гас вернулся за стол, но карты взял не сразу. Было видно, что он еще огорчен из-за Дойла. Он поглядел на меня и Джейка и нахмурился.
— Я думал, вы двое ушли, — сказал он раздраженно.
Мы попятились назад.
— Эй, ребята. — Дойл поднял свои карты. — Как мы уже говорили, все остается между нами, ладно? Незачем вашему старику волноваться из-за нашей дружеской игры. Правда, Гас?
Гас не ответил, но его взгляд сказал нам, что это правда.
Мы вернулись домой, не говоря ни слова. Как быть с очками Бобби Коула, осталось непонятным. Зато в церковном подвале произошло нечто удивительное. Мы были среди взрослых мужчин и вместе с ними занимались недозволенным делом. Отчасти это, конечно, происходило в ущерб отцу, но я был в восторге, что удостоился такого доверия, став частью некоего братства.
Когда Джейк наконец заговорил, стало ясно, что у него иное мнение.
— Нам не следовало подслушивать. Это частное дело. — Он сидел на диване, уставившись в выключенный экран телевизора.
Я стоял у заднего окна и смотрел на темную пустынную лужайку перед домом Суини. В задней комнате горел свет — наверное, там была спальня.
— Мы ведь не собирались, — сказал я. — Все произошло случайно.
— Мы могли уйти.
— Ну и что ж ты не ушел?
Джейк не ответил. Свет у Суини погас, и дом погрузился во тьму.
— А как нам быть с дедушкой Дэнни? — спросил Джейк.
Я опустился в мягкое кресло, в котором отец обычно читал.
— Оставим это при себе, — ответил я.
Вскоре вернулся отец. Он заглянул в гостиную, мы сидели и смотрели телевизор.
— Я хочу мороженого, — сказал он. — А вы, ребята?
Мы оба ответили «да», и через несколько минут он принес нам в креманках мороженое, посыпанное тертым шоколадом, и сел вместе с нами. Мы молча ели и смотрели «Серфсайд 6». Потом мы с Джейком отнесли свои креманки на кухню, сполоснули и оставили возле раковины, а сами отправились наверх, в спальню. Отец отставил пустую креманку в сторону, выключил телевизор и пересел в мягкое кресло. Он держал открытую книгу, и, когда мы проходили через гостиную к лестнице, поднял глаза и с любопытством взглянул на нас.
— Я видел, как вы недавно заходили в церковь. Думал, вы хотели поговорить со мной.
— Нет, — ответил я. — Мы просто хотели сказать «привет» Гасу.
— Ага, — кивнул он. — И как успехи у Гаса?
Джейк стоял, положив руку на перила и поставив ногу на ступеньку, и встревоженно смотрел на меня.
— Все хорошо, — ответил я.
Отец кивнул, как будто мое известие его успокоило, а потом спросил:
— Он выиграл?
Его лицо показалось мне каменной таблицей, на которой невозможно было ничего разобрать.