И после похорон Надежды Аллилуевой, на которых первым выступил Л. Каганович, газеты продолжали публиковать соболезнования Сталину. От ЦК ВЛКСМ, от Московского горкома ВКП(б), от ЦК Французской компартии, от Исполкома Коминтерна. Вильгельм Пик, Клара Цеткин и Эрнст Тельман прислали телеграмму от революционных рабочих Германии. Отдельно выразил свое соболезнование Лаврентий Берия. 12 ноября в «Заре Востока» откликнулась на смерть невестки и горе сына мать Сталина Екатерина Георгиевна Джугашвили. Протокол не предусматривал соболезнований от дипломатов и государственных деятелей. Все же телеграмму Сталину прислал Председатель Совета Министров Турецкой республики Намет-паша и его жена. Только 16 ноября в «Правде» появилось письмо Н. К. Крупской:
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
В эти дни как-то все думается о вас и хочется пожать вам руку. Тяжело терять близкой» человека. И мне вспоминается пара разговоров с вами в кабинете Ильича во время его болезни. Они мне тогда продали мужества.
Еще раз жму руку.
Н. Крупская».
Я могу согласиться, но не буду повторять те комментарии, которые дает этому письму Лариса Васильева.1 [1 Лариса Васильева. «Кремлевские жены›. М., 1992, с. 202.] Еще через день короткую телеграмму прислал из Италии А. М. Горький. 18 ноября Сталин через печать выразил «сердечную благодарность» воем организациям и отдельным лицам, приславшим ему соболезнования по поводу «кончины моего близкого друга и товарища Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной». Впервые в печати появилось сочетание этих двух фамилий.
Вскоре после смерти жены Сталин обменялся квартирами с Бухариным. В прежней квартире он жить уже не хотел или не мог. Были удалены из Кремля или даже сосланы некоторые работники из «обслуги», которые хорошо знали семью Сталина. Но только в 1937 - 1938 гг. были арестованы и погибли почти все родственники как первой, так и второй жены Сталина. Был расстрелян как Александр Сванидзе, так и Авель Енукидзе. По приказу Сталина расстреляли коменданта Кремля К. Паукера, он знал слишком много. Старшая сестра Надежды Анна Аллилуева, а также Полина Жемчужина были арестованы и сосланы уже после войны. Сталин все реже встречался со своими детьми, а многих внуков не видел никогда. Он остался вдовцом до конца жизни. У него были короткие и не слишком частые «связи» с отдельными женщинами, но никто из них не мог повлиять на его поведение или образ жизни. В разговорах он никогда не вспоминал о жене, но после войны неожиданно распорядился сделать две увеличенные во много раз фотографии Надежды Аллилуевой. Одна из этих фотографий стояла на столе в его домашнем кабинете в Кремле, другую повесили в спальне на даче в Кунцево. Сталин сохранил свободу отцу Надежды и своему другу по подполью Сергею Аллилуеву, но никогда не встречался с ним. У него больше не было семьи и неделями он жил в полном одиночестве. Во время праздников или при встрече Нового года Сталин приглашал к себе многих руководителей партии и правительства, генералов и адмиралов. Все они приезжали к Сталину на ночные застолья, но без своих жен, позднее здесь могла появляться ненадолго лишь дочь Сталина Светлана, которая мало что унаследовала от своей матери, но оставила в своих книгах лучшее описание жизни и трагической гибели Надежды Сергеевны Аллилуевой.