Наконец к ним подошел дежурный врач, сообщивший, что состояние по-прежнему тяжелое и возможно, потребуется операция. Начал что-то объяснять про препараты, на которые нужны средства. Саяна обреченно покачала головой. Марго попросила Игоря снять деньги с ее карты и пообещала доктору оплатить все, что необходимо.
Когда Игорь ушел, Саяна подсела к Марго. Держалась она с достоинством, несмотря на старую, затертую одежду и сильно поношенную обувь. Возраст ее было сложно определить, Марго поняла только, что она не старая. И еще заметила, что от нее и от девочки не пахло, как от бомжей. Запах был, но какой-то специфический, травяной, и одновременно молочный, резковатый, но не противный.
– Зачем ты помогаешь? – спросила Саяна.
Марго почему-то не хотелось говорить правду. Она ответила, что чувствует ответственность, ведь это для нее Игорь пригласил Сурана в парк. Женщина покачала головой.
– Он все равно умрет, – тихо проговорила она. – Зачем ты помогаешь?
– Откуда вы знаете? – возмутилась Марго.
– Это уже третий раз, – сказала Саяна спокойно. – В прошлый раз врач говорил, что третий он не переживет.
– Может, врач ошибался, – отрезала Марго, и отвернулась.
– Ты его дочка? – вдруг спросила Саяна.
Марго взглянула на нее и тотчас отвернулась снова. На глаза навернулись слезы. Женщина положила ей руку на колено и Марго расплакалась.
– Он мечтал когда-нибудь тебя увидеть, – сказала Саяна, легонько поглаживая Марго по волосам. – Говорил: «Увидеть мою Сороку, и умереть». А ты на него похожа. Только ты – красивая, – добавила она с улыбкой.
Постепенно Марго перестала плакать.
– Почему он не писал родным? – спросила она. – Его мама еще жива, и живет там же, в Краснодаре.
Тогда Саяна рассказала ей все, что знала об этом странном человеке.
* * *
В Александре Львовиче Кашкине кипела осьмушка цыганской крови. Он был темпераментен, влюбчив, азартен, плохо переносил монотонность будней. Ему всегда нужно было куда-то бежать, ехать, лететь – перемещаться. Можно только удивляться, как с таким характером он выучился музыке. В этом, наверное, заслуга другой крови, а их в нем было намешано немало. Но – выучился, причем на рояле и на скрипке. Играл в нескольких оркестрах и группах, имел массу знакомств, а потому вечно срывался на концерты, съемки, шоу – куда и когда бы ни позвали. Отсутствовал дома месяцами, зато когда приезжал – не было на свете более любящего мужа и отца. Жену и дочку обожал, но сбегал, как только приедалась спокойная семейная жизнь.
– Хочу, чтобы каждый день с тобой был как праздник, – говорил он Татьяне, уезжая.