Ее раздражала эта ситуация. Задание интересное, а работать некому. Еще эта Эдикова орнитология отнимает время, которого и так нет. Черт знает что. Так можно и проверку завалить. Не то, что мошенничество не найти, а не успеть сделать даже самые необходимые процедуры. Марго нервничала, когда позвонил Игорь. Поговорила с ним без настроения, и теперь чувствовала себя немного виноватой.
Она просидела в офисе до девяти. Очень устала, зато доделала выборки, и выложила запрос в папку для бухгалтерии. Больше ни на что она сегодня не была годна, что не удивительно, учитывая две последние бессонные ночи. Можно выдвигаться домой, только проветрить напоследок. А то завтра с утра здесь будет газовая камера.
Проходя к окну мимо места Петра, она случайно задела его блокнот. Он упал и раскрылся. Марго подняла его, чтобы вернуть на место, но взглянула на страницу, и замерла. Там карандашом были нарисованы птички. Те самые, которые прыгали по березе за окном, и весело щебетали все эти дни. Две любопытные: заглядывали в комнату, а третья очень грустная, сидела нахохлившись, и переживала. Их эмоции были такими яркими, и одновременно это были живые птички, не карикатурные или мультяшные, а самые настоящие. Это было какое-то волшебство.
«Почему при таком таланте, у этого парня такой гадкий характер?» – подумала Марго.
Впрочем, это как раз не ново. Многие талантливые люди имели дурной нрав. Совсем недавно она прочитала «Луну и грош» Моэма, о художнике, прототипом которого был Поль Гоген. Та еще сволочь, и – гений. Почему так устроено – вопрос философский. Хотя, может и не такой уж гад этот Петр. Дружит с простачком Ильей, не обижает его. И Эдику помощь предложил. Может, он женоненавистник?
Марго перевернула страницу. И тут у нее перехватило дыхание. Потому что… ой, мамочки. Она открыла следующую страницу, и еще, и… к счастью, рисунки кончились до того, как она умерла от удушья. Восстановив способность потреблять кислород, она задумалась. Вот, значит, как… Разумеется, он художник, все время рисует. Сидит напротив нее. Что вижу – то пишу. А что голую – так на то у художников и фантазия. И вообще, они же в свои мастерские приглашают натурщиц. А здесь специальных моделей нет, вот он и тренируется на ней. Какой ужас! Во всех позах – и лежа, как Даная у Рембрандта, и сидя, поправляя прическу, как у Ренуара. А вот в дверях. Этот момент она запомнила – сегодня, уходя на обед, обернулась, чтобы поторопить, и поймала его пристальный взгляд. Кто бы мог подумать, что он замышляет сюжет для зарисовки? Какой кошмар!!! Как это все неуместно! А что, если он напишет настоящую, большую картину с ней, обнаженной? И подарит, например, Эстер Петровне? Что скажет Игорь на это?! И ведь как точно, гад, он угадал ее интимные детали. И как красиво, черт побери, у него вышло! От досады у Марго даже выступили слезы. Да как он посмел?! Какое он имеет право?!