Анжела много писала, выставляла свою живопись в хороших залах, преимущественно в Европе, и, наконец, стала известным и очень покупаемым художником. В ее парижской студии собиралось рафинированное общество, и все меньше приветствовались там случайные и малоизвестные личности. Стали появляться знаменитости из России.
Она несколько раз и сама наезжала в Москву. Посещение это требовало незаурядного мужества, так как в России Анжела не бывала больше двенадцати лет — не к чему было. Теперь она отправлялась туда ненадолго, с какими-то загадочными и тщательно скрываемыми целями. Возвращаясь, долго приходила в себя и со вкусом рассказывала, какие все в "совке" жулики.
Однако, около месяца тому назад Анжела вновь бросила свое творчество и свой салон. Она стремительно выехала в Москву в окружении нескольких женщин — для текущих дел и мужа — для серьезной подмоги. На этот раз, кажется, подворачивалось что-то крупное: стало известно, что она сможет приватизировать значительный кусок земли в старой части Москвы — в каких-нибудь культурных целях.
* * *
Как-то в сумерках, когда ее сестра Ирка вязала перед телевизором, поджидая своего Боба, на двери задрожал колокольчик.
На пороге стояла Света.
Ирка, не отрывая глаз от лица подруги, сделала шаг назад и застыла, не в силах вымолвить слова. Перед нею было чужое лицо, как будто незнакомое. Они не виделись давно, и ничего в этом лице не осталось от сверкающей смехом обольстительной женщины. Ирка пропустила Свету, не спрашивая, заперла дверь и безотчетно плотно задернула шторы.
Казалось, облака пробегали по лицу гостьи. Она мрачно молчала и, не замечая окружающего, бесцельно оглядывалась по сторонам. Наконец взглянула на Ирку, усмехаясь.
— Где ты была-то?! — вскричала Ирка, помедлила и вытащила из холодильника бутылку. Изучая подругу вытаращенным взглядом, налила ей полный бокал. Подумала и налила себе тоже.
— Живу себе. — Света пожала плечами.
— С кем живешь-то? Тебя все ищут, с ног сбились!
— Что, трясли тебя женишки? — проговорила та, запнувшись.
— Ты ведь ни строчки не оставила! Что с тобой стряслось? Мне бы ты могла позвонить!
— Извини. Не в себе я… — нетвердо сказала гостья.
— Ну ладно, — протянула примирительно Ирка. Бесприютный вид подруги разжалобил ее сердце. — Я тебя не ругаю. Ты есть-то хочешь?
— Нет, я посижу и пойду.
— Куда же ты пойдешь! — Ирка всплеснула руками. — Не пущу я тебя никуда!
Света смотрела так несчастно, что Ирка потянулась к ней всем сердцем. Почувствовав это, та пролепетала:
— Добрая ты, Ириша, но не сможешь мне помочь… — она подняла лицо и в мрачном волнении уставилась в глаза подруги. — Больше не могу. Понимаешь?