— Слушайте, у нас что было! — простодушно и восхищенно глядя на сестру, встрепенулась Ирка. — Есть тут один из "старых" русских, вы наверное слышали, Николай Николаевич, у него дом такой приличный. Живет тут около тридцати лет. А у него, значит, родственник есть дальний, тоже пожилой, Тропишин. Этот дядя в государственной конторе двадцать лет проработал. И вот, представляете, кошмар какой — его после двадцати лет обвиняют, что он шпион русский и в суд тащат! Да еще статью в газету сунули до решения суда! Как вам это нравится?! Вот опять, — говорят, — русские шпионы понаехали, эти иностранцы поганые, китайцы да Васьки русские, они, Васьки эти, не знают на какое место презерватив надевать, а понаехали к нам сюда, кто их звал, у себя все развалили, теперь к нам сюда понаехали…
— Опозорили человека на старости лет!
— Они не человека, они страну нашу несчастную позорят, — вдруг вступил в разговор молчавший до сих пор Вадим.
Света оглянулась на голос и увидела человека, которого она, вероятно, могла встретить раньше: борода, не совсем прибранные волосы, тонкое вытянутое лицо с сеткой морщинок, разбежавшихся вокруг глаз, и сами глаза, смотрящие как будто мимо окружающего. Такие люди в прошлой жизни, в России, не выбирали Свету, и хотя она тоже не испытывала к ним тяги, это задевало. С ними только интересно, решила она. Еще с минуту она смотрела на Вадима и, едва ее согрело чувство узнавания знакомого ей характера, ей на ум пришла та же мысль, что когда-то Лене: "Как он все- таки не подходит к этой стране!"
— Сразу шпион и сразу в газету! Я всегда подозрение имел об ихнем равноправии! — говорили справа.
— А я считаю, России пора стать цивилизованной страной!
— Тебе налить еще?
Илья вольготно раскинулся в кресле и заговорил:
— В России все западным подражают: названия, наклейки, словечки, костюмчики, даже интонации, не иначе как все — американское! А здесь смеются: вот-де, нам подражают, костюмы наши надели и к цивилизованности друг друга призывают!
— Россию презирают с обеих сторон. Русские — изнутри России, а местные — отсюда, — заметил Вадим.
— Как же это, собственно, местные презирают? — азартно вскричала Ирка.
— Да вы же сами про статью в газете рассказали, про русского!
— Про Россию и по телику показывают, — вставила новенькая Оля, — весьма оригинальное искусство. О русских так критически. Думаешь, так и надо, так нам и надо!
— Чем острее, тем лучше! — раздалось со всех сторон.
— Своих передач о России здесь мало, — сказал Вадим, — они в Европе покупают. Но по большей части там, где ничего доброго о русских не скажут: в Польше, иногда в Прибалтике.