* * *
В маленькой комнатке на другом конце дома Илья горячо шептал Шустеру:
— Ну, давай, давай, соглашайся!
— Со школы такая зараза: вобьет себе что-нибудь в голову, так колом не пробьешь!
— Это не настырность, а настойчивость. Благодаря этому я всего в жизни добился, — заметил Илья высокомерно, со значением посмотрев на приятеля. Да и ты не дурак… Уж кто-кто, а я тебя знаю, старый друг! — блудливо подмигнул он. Улыбка у него была какая-то неожиданная и не легкая: губы слушались с трудом, и видно было, что для него она необычна и неудобна, как досадное, но иногда необходимое действие.
— А зачем ты, собственно, со мной об этом говоришь? — Шустер зорко, с опаской разглядывал лицо Ильи.
— Потому, что мы друзья уже семнадцать лет, и я могу говорить в открытую. Ведь это именно та баба, которой ты снял квартиру?
— Ну, допустим.
— Так вот… откажись от нее.
Шустер вспыхнул и медленно проговорил:
— Это с какой же стати?..
— Просто так. Я прошу тебя об этом, понимаешь?
— Нет, не понимаю. Абсолютно не понимаю. — Шустер смотрел на Илью, чувствуя ползущий из глубин панический страх.
— Эта баба будет моя! — слово "моя" Илья произнес надменно, гордо вздернув голову и выставив вперед ногу.
— Кто тебе сказал?
— Я сказал!
— Нет, милок, — прошипел Шустер, — ты в школе всех девиц щупал… самый удачливый! Эту бабу я для себя нашел, уйму денег на нее ухлопал, а теперь приходишь ты и диктуешь, что мне делать?! — заорал он, остервенясь.
— Поскольку ты мой друг, я говорю заранее, ставлю тебя в известность, понимаешь?
— Что же ты за друг! — яростно огрызнулся Шустер и вдруг завизжал, плюясь: — Шкура ты, а не друг! — а в голове гремело: "Отберет! Отберет!"
— Вот тебе и на! — Илья рассмеялся жестким, холодным смехом. Видно было, что он совершенно спокоен, уверен в себе и ни на йоту не изменит принятого решения.
Шустер это знал и ненавидел его сейчас вдвойне. Потому что он сам никогда не менял главных решений. А отношения с этой женщиной должны были стать своего рода кульминацией его жизни. Не только потому, что здесь, в Австралии, очень мало русских женщин и почти все они, конечно, замужем, и не только потому, что ему, в силу его неказистой внешности и раньше было трудно найти желающих, но еще и потому, что Света оказалась падка на деньги по сравнению с другими, не понимающими выгод такого соглашения. И это самый реальнейший шанс иметь, наконец, постоянную женщину. Но особенная точка была ее невероятная сексуальная привлекательность. Эта женщина состояла из тела и одного, исключительно, тела. И мысли о ней, а, точнее, об этом теле, выводили Шустера из всякого равновесия. Гладко выбритые щечки его тряслись, а в маленьких юрких глазках отражалась бешеная работа: немедленно найти выход, самый радикальнейший, спасительный. И он, этот выход, конечно нашелся.