Только когда над дверями замигал предупреждающий сигнал и они стали закрываться, Джек прыгнул к поезду и в последний момент протиснулся в вагон. Двое его преследователей отреагировали слишком поздно. Один в ярости стукнул кулаком по закрытой двери, когда поезд начал набирать скорость. Джек усмехнулся и помахал им на прощание. Программа "Зеркальная защита" оказалась очень полезной штукой!
5
В тот вечер Энди долго не мог заснуть. Снова и снова он думал о том, что произошло. Зеркало Виктории сказало ему, что он ей больше не нравится. Наверное, так оно и есть. Ведь Зеркало всегда поступает так, как поступает его пользователь. Во всяком случае, когда устройство носят достаточно долго и оно успевает подстроиться под владельца. Но почему Виктория сама не сказала ему об этом? Она была не уверена в своем решении? Он знал, что нормальные люди иногда испытывают трудности с тем, чтобы сказать другому человеку правду. И вообще, совсем не удивительно, что она его не любит, — ведь большинство других людей тоже его не любят. Вполне возможно, что она была добра к нему только из жалости, хотя и отрицала это. Нормальные люди часто лгут, особенно если боятся сказать правду.
С ней было так хорошо. Больно думать о том, что всё это было не настоящим. В этот момент Энди ненавидел свой аутизм еще больше, чем обычно.
На следующее утро он снова попытался связаться с Викторией.
— Виктория не хочет с тобой разговаривать, — опять сообщило ему Зеркало.
Нина обещала поговорить с дочерью, как только та вернется домой, и убедить ее позвонить. Но Виктория не позвонила. Он снова ощутил приступ тревоги. но подавил его. Не было смысла задумываться, почему нормальные люди ведут себя именно так, а не иначе. Факт остается фактом: Виктория просто не любит его!
— Что с тобой? — спросил отчим за завтраком. — Не с той ноги встал?
Энди не знал, что на это ответить.
— Пожалуйста, оставь его в покое, Рудольф, — попросила мама.
— Извините. Когда хочется проявить заботу, оказывается, что это никому не нужно.
"Обида", — прокомментировало Зеркало.
Энди сидел, молча уставившись в свою тарелку. Мама передала ему тост. Теперь Энди надо было намазать его маслом и медом, как он это делал каждое утро, всегда заботясь о том, чтобы масло было аккуратно распределено по всей поверхности, до самых краев хлеба, а мед лежал красиво, гладким слоем, при этом не слишком толстым. Иначе он потечет, а Энди ненавидел, когда пальцы становились липкими. Есть ему не хотелось.
— Что с тобой? — спросила мама.
— А, значит, ты имеешь право задавать ему подобный вопрос? — вмешался отчим.