Историческая справка из архивов библиотеки города Венерсборг, столицы славной империи Делориан
***
625 год от Прибытия на Материк
Облезлый черный кот с порванным ухом выскакивает из-за покосившегося дома и, подволакивая заднюю лапу, спешно перебегает через улицу на трех здоровых. Молоденькая шлюха, тянущая клиента в направлении своего жилища, на мгновение замирает в растерянности, но тут же берет себя в руки и уверенно продолжает путь. Она уже успела оценить размер висящего на поясе кошеля, да и голод сильнее всяких суеверий.
В отдалении слышатся пьяные крики и смех, а дым от полыхающего за красным стеклом огня многочисленных масляных ламп щиплет глаза и нос, копотью оседает на окнах, поднимается в черное небо, накрывая яркие краски полной луны своим сизым слоем. И пахнет так, что отыскать квартал красных фонарей можно даже с плотно закрытыми глазами.
Ждущие своего часа прямиком на улице женщины сверкают белозубыми — или только кажущимися таковыми в ночи — улыбками, крутят бедрам и будто невзначай оголяют части тел. Иные же свешиваются из окон, маня теплом и воздушными рюшами на коже. Выглядят они не так дёшево и потасканно, как те, что живут в конце квартала, но и не так хорошо, как элитные жрицы любви из его начала.
Пахнущий дымом и пороком воздух ночи жаркий и густой, он будто течёт в лёгкие. В одном из окон появляется и тут же исчезает смеющаяся обнаженная женщина, из прохода меж домами слышатся звуки чьей-то работы, а две уставшие от ожидания девицы зазывающе целуются прямо в дверном проеме. Кажется, это место всегда было именно таким — все шесть веков, что стоит город. Здесь никого не интересовало прошлое пришедшего. Равный приём здесь ждал и знатнейшего из аристократов, и нижайшего из преступников. Если равным был вес их кошелей, разумеется.
Шлюхи кажутся скучающими и беззаботными, но глаза большинства из них смотрят внимательно и изучающе. Кажется, будто любая может точно указать, кого запросто сможет увлечь в темную подворотню, а на кого и смотреть нечего. Именно поэтому никто не попытался остановить человека, тенью скользящего вдоль стен. И ещё оттого, что не требовалось большого ума для понимания, что скрывающий лицо капюшоном, спешно скользящий меж прохожими, пришел в это место не ради плотских утех за пару звонких монет.
Увернувшись от поправляющего ремень с полегчавшим кошелем мужика, он ныряет за один из домов. Впереди показывается лестница — многие из борделей средней руки достраивали комнаты на верхних этажах, чтобы зарабатывать, сдавая их. Человек замирает у подножия, медленно оглядывается вокруг. В окне соседнего дома мелькают фигуры, освещенные тусклым светом красной свечи, оставленной на подоконнике, в ведущем на главную улицу проеме то и дело появляются и вновь исчезают проходящие мимо люди, но никому нет дела ни до чего, кроме общей цели их визита в квартал.