— Мессир, — совсем не аристократично хрипит рыцарь, так же как и она задыхающийся после долгого и неровного бега. — Я хотел бы попасть к бургомистру. Немедленно.
— Он вас ждет? — стоящий у ворот одинокий стражник окидывает их, взмокших и растрепанных, оценивающим взглядом и вскидывает брови.
— Нет, но дело срочное. Жизни и смерти. Я должен отослать письмо в Венерсборг… Вот это.
— Бургомистр не позволяет кому попало слать письма из Эрда в такое время, поэтому все голубятни, кроме его личной, и были закрыты, мессир, придется вам…
— Сир, — без своей обычной скромности перебивает Ричард. — Сир Ричард Монд, сын Вигланда Монда, коменданта Венерсборга. Доложите бургомистру обо мне, прошу, мне он не откажет.
— Если дело и впрямь срочное, — тот в растерянности оглядывается на ворота позади себя, — я должен узнать, дозволено ли вам будет дождаться его внутри.
— Дождаться? — короткая улыбка, с которой рыцарь поворачивается было к Аде, вмиг сползает с его лица. — Он не здесь?
— На главной площади казнь вот-вот начнется, — стражник пожимает плечами, — Мы и сами не ожидали, вот его и вызвали что-то там поуладить. С бумагами или еще с чем.
— Казнь? Но мне сказали, что казнить преступников будут только завтра вечером…
— Верно вам все сказали, сир. Только ведь это все до кассаторов и особого положения установлено было. Казни вот теперь проводить можно только в рыночные часы и на рыночной площади. А от тех выродков, что уже казни ждали, господа кассаторы вчера вечером повелели избавиться при первой возможности, чтобы место лишнее в темнице не занимали и было где абаддонских прихвостней держать. Пока допрашивают их, стало быть. Ну и, слышал, сегодня как раз уже кого-то из кассаторских арестантов вздернут. Не из наших, эрдских, поймали они там кого-то что ли… Заочно осужденного, кажется, вот и провернули все так быстро. Я не особо разобрал, да и ни к чему мне оно… Эй, сир? Вы сами-то в порядке? Вон, побледнели весь. Я что не так сказал?
Глава 20, или И до последнего моего вздоха (часть вторая)
625 год от Прибытия на Материк
Хоть хмурые темные тучи по-прежнему ползут над городом, грозясь обернуться новым ливнем, еще сильнее прошлого, улицы вблизи рыночной площади заполняются людьми скорее, чем сточные канавы водой в близящийся сезон гроз. Стянувшийся сюда гарнизон пытается хоть как-то уследить за бурным людским потоком, родители отчаянно цепляются за прихваченных с собою детей и собственные кошели. Кто-то, еще даже не успев добраться до самой площади, уже не находит своего на положенном ему месте и поднимает крик прямо посреди толпы, но та слишком увлечена грядущим зрелищем и необходимостью успеть скупить все нужное в кратчайшие сроки. Безразличная к чужому горю человеческая волна подхватывает крикуна и несет его дальше, сквозь плотно сбившихся людей не удается пробиться даже парочке подорвавшихся на помощь солдат — тех выбрасывает обратно, к стенам обрамивших улицу домов.