Еще только готовясь нырнуть в эту пучину, Ада без слов и всякого стеснения находит руку рыцаря своей. Ладонь у него чуть влажная и дрожит, как и у нее самой, но сейчас им обоим это не важно. Важно только не потерять хотя бы друг друга, последних, кто у них остался.
Уже среди людей Аде думается, что, вздумай она сейчас поднять обе ноги — все равно не упала бы, надежно удерживаемая прижатыми друг к другу телами. Рубашка быстро намокает, неприятно липнет к телу, но сейчас ей не до собственного удобства. Перед высоким вооруженным юношей толпа расступается заметно легче, чем перед самой Адой, и за руку он тянет ее вперед, пробуривая путь для них обоих. Они не говорят друг с другом — едва ли вообще можно было услышать чужой голос посреди этого бурлящего котла — просто оба вдруг понимают, куда им нужно идти. И что сейчас это единственное, что они только могут поделать.
Толпа с их улицы, будто река в море, впадает в рыночную площадь. Кажется, здесь собрался разом весь город, сперва показавшийся им едва ли не заброшенным. Жители-призраки вновь наводняют улицы.
Люди на противоположной стороне площади вдруг начинают расступаться, давая дорогу повозке — той, что из раза в раз возила и в самом деле готовящихся стать мертвецами. Расступаются они медленно и даже чуть неохотно, поначалу Ада и вовсе не понимает, что это именно телега таранит себе проезд к притаившемуся за величественным фонтатом эшафоту. Рука Ричарда сжимается сильнее.
Они вновь врываются в толпу, уже не находя времени на приличия и извинения, врубаются грубо, как топор в древесину, расталкивают зевак, не обращая внимания на гневные оклики. Телега исчезает из виду, когда им приходится огибать фонтан: каменный Блэкфир щерит клыкастую пасть над головами горожан, словно именно он, а не петля, приведет в исполнение все смертные приговоры, но Аде некогда смотреть на него с прежним трепетом и страхом. Страх и без того стискивает ее сердце стальными пальцами от одной лишь мысли, что они не успеют пробиться к эшафоту вовремя. Она не знает “вовремя” для чего, что именно они станут делать и смогут ли сделать хоть что-то вообще. Сейчас важно лишь оказаться прямо перед окружающими виселицу кассаторами, а что будет потом — они поймут потом.
Расстояние между фонтаном и эшафотом совсем крошечное, и все же едва преодолимое сквозь массу человеческих тел, почти что слипшихся в единое целое первыми рядами. Перед главной сценой сегодняшнего дня они оказываются резко и неожиданно, когда кто-то из зрителей спереди вдруг решает прорваться обратно и Ричарда с Адой засасывает на образовавшееся место. Так близко, что можно рассмотреть блеск глаз за темными прорезями колпака палача, а до лиц стоящих за ограждением кассаторов — без труда дотянуться рукой.