— Постой-ка, принцесса.
Она замирает, опустив занесенную для шага ногу, и растерянно оборачивается.
— Преследуешь меня? Как это вообще понимать?
— Я не настолько плох, чтобы подглядывать за девицей в кустах, — Блез морщится. — Другое дело, когда она упорно не дает иного шанса на уединение.
Открывшая было рот Ада осекается, едва не подавившись воздухом от подобного заявления.
— Давай будем откровенны, — наемник склоняет голову набок, пристально глядя ей в глаза, — эти двое — редкостные тупицы, когда дело доходит до обиженной бандитами и, признаю, довольно милой мордашки, но обмануть меня куда труднее. Ты сама должна понимать, что скоро и они заметят неладное.
— Да о чем ты говоришь? — она нервно сглатывает, отступая назад.
— Опускай голову пониже, никто не любит вздернутых носов служанок.
— Что?
— Думаешь, господам пришло бы в голову обучать прислугу верховой езде? Впрочем, можешь соврать, что твой отец был конюхом, ты ведь умеешь седлать лошадей, правда?
Ада смаргивает и машинально кивает.
— Славно. И твоих богов ради, ты больше не благородная леди, не затевай светских бесед. Стала служанкой, так ею и будь. Рыцари вроде этого для тебя всегда были разве что тайной мечтой, не принимай внимание к себе как должное. Он, хоть и двинутый, да и тебя, видать, уже определил будущей дамой сердца, но похищать барскую дочку не станет, узнает — вернешься под папкино крыло. Или к жениху, если ему беглая невеста еще нужна будет.
Она облизывает пересохшие губы, стискивает ручку фонаря и выпаливает:
— Ты не скажешь им про меня?
— Не скажу. Догадаются сами — выгораживать тоже не стану. Пока не мешаешься в поисках, мне до тебя дела нет — мне одному здесь шпор никто не давал, я тебе не защитник, принцесса.
Она быстро кивает и вздрагивает, когда горячая стенка трясущегося в мокрых ладонях фонаря касается ноги.
— Ещё одно, — он опускает руку в карман и тут же достаёт вновь. — Побрякушка твоя. Снял с той девчонки.
Ада послушно протягивает руку, забирая из затянутой в перчатку ладони и сжимая в кулаке витой серебряный кулон, ещё утром висевший на шее теперь уже мёртвой служанки. Служанки, призванной отвлечь внимание от госпожи, а теперь вместе с убитым рыцарем лежащей в отцовской карете, дожидаясь, пока их найдут и вернут домой. Все для того, чтобы госпоже целой и невредимой встать под венец с незнакомцем, а не стоять посреди ночи во дворе дешевого постоялого дома у самого тракта, глядя в спину уходящему прочь теллонскому наемному убийце.