— Д-да, — вернувшееся воспоминание о цели его визита сюда приносит вместе с собой странное, сдавливающее горло волнение. — Ирвин сказал, что предупредил обо мне.
— Ирвин? Ирвин Гоуд? — удивленно уточняет она и, получив в ответ кивок, оценивающе оглядывает его с ног до головы, прежде чем вновь заговорить с улыбкой: — Ирвин довольно... своеобразный юноша. Я представляла вас иначе, когда узнала, что вы от него.
— Не имел чести видеть его вживую, — честно признается Каллен и мысленно отмечает, что после подобных замечаний этой встречи ему определенно захотелось.
— Во-от как? — задумчиво тянет она и кивает с таким видом, будто только что поняла что-то важное и весьма собой довольна. Но тут же выражение ее лица изменяется: — Ох, я совсем забыла! Вы ведь и есть тот самый молодой человек, из-за которого мне в скором времени придется полностью переписать речь для этой экскурсии? — она улыбается и, по-видимому чтобы окончательно смутить его, подмигивает.
— Каллен.
— Кастилия, — она пожимает его протянутую руку с удивительной для своего телосложения силой и сразу поясняет: — Мои родители тоже были историками, — даже не успевший ничего подумать Каллен кивает со всей серьезностью, на которую только оказывается способен в этот момент, будто именно об этом он и намеревался спросить. — Знаете, мне ведь удалось ознакомиться с первыми переведенными Ирвином страницами. Это, — она на мгновение захлебывается восторгом, накатившим, будто волна, и всплескивает руками — просто волшебно! Слышала, он еще не выяснил чьему перу принадлежит рукопись, но если удастся доказать подлинность записей, это может полностью перевернуть все наши знания!..
— Конечно, — Каллен выдавливает вежливую улыбку, когда наконец улучает подходящий момент, чтобы вклиниться в ее речь и спасти себя от пары потерянных часов. Разумеется, прежде он не имел бы ничего против подобной беседы, но теперь, после продолжительного общения с Ирвином, это желание в нем сильно притуплено, да и момент, когда он сможет оказаться наедине с новой для него информацией, манит куда как сильнее. — Так могу я посмотреть архив?
***
Конечно же сама она, как и ее родители, никогда до конца не доверяла официальной версии, все же успевает рассказать ему Кастилия по дороге на подземный этаж музея, практически полностью занятый архивом, складом для не выставляемых в залах круглый год экспонатов и прочими помещениями, двери в которые оказываются наглухо закрытыми. Который год она водит людей по этой экспозиции и твердит, указывая на прежде заинтересовавшие Каллена обгоревшие останки стрелы, что это — самый что ни наесть настоящий обломок последней черной стрелы, использованной для убийства абаддона, в день, когда был остановлен третий Бунт. И столько же раз она не верит себе самой. Стоит ведь только задуматься, может ли в жизни все быть столь же радужно, как в детской сказке? Разумеется, то убийство, говорит она, и близко не было последним! Совершенно точно были убиты еще многие, прежде чем удалось добиться хоть каких-то результатов!..