— Почему? — спросили меня сразу несколько человек.
— Дело в том, что тут надо помочь записать пару песен местным певцам, — пояснил я и добавил: — Также со мной тут останется Сева. Он мне поможет с клавишами.
— Как? — удивилась Юля и посмотрела на жениха.
— Дела, — солидно ответил тот и заверил невесту: — Через пару дней буду дома. Наберу.
— Так может нам всем тут остаться? Ещё погуляем? — весело предложил Дмитрий, который находился явно подшофе. — Хрен с ней с работай этой, раз всё уладят!
— Точно ребята, — оглядев друзей схватился за идею лоботряс Мефодий, — давайте останемся тоже. Раз друг Армена всё решит, то может лучше здесь ещё попьём, — глянув на неодобрительный взгляд Лили поправился, — я имею ввиду отдохнём ещё недельку, — и задумчиво, — или две.
— Стоп, стоп, стоп! Мальчишки и девчонки, — заторопился я пытаясь унять зарождающуюся в их головах идею, — билеты уже куплены! В гостинице номеров уже нет. Питания тоже отсутствует. Да и тот товарищ на такой большой срок отмазать вряд ли сможет. Одно дело два-три дня, а другое неделя или больше.
Коллектив заметно приуныл и только антидруг Кеша хмыкнув согласился с моими доводами:
— Правильно говорит Сашок. Домой пора.
Я бы конечно хотел, чтобы меня поддержал в этом кто-то другой, но и такой голос в данный момент был не лишним.
— Так вот ребята, — продолжил я, — дело такое, 23 сентября, то есть послезавтра, нужно сделать репетицию.
— Зачем? — спросил Антон под удивлённые взгляды коллектива которым также была непонятна спешка.
— Дело в том друзья, что как я и говорил много раньше, нашему коллективу необходимо развиваться, а это без музыкального руководителя сделать невозможно. Мы с Севой долго искали и наконец нашли такого человека, который готов нас взять, как говориться: «под своё крыло». Этого уважаемого человека зовут — Яков Моисеевич Блюмер. Он фигура известная и постарайтесь пожалуйста послезавтра не опаздывать и показать себя только с хорошей стороны, — ребята переглянулись. — Далее… В последнее время я предпринял некоторые шаги для популяризации нашего творчества. Теперь же я хочу попросить вас всех о том, чтобы пока всё до конца не прояснится, вы никогда, если вдруг где-либо вы услышите наши песни, наши музыку, не говорили некому, что она ваша!
Наступило молчание и судя по хмурому виду Иннокентия «тучи над Ершалаимом начали конкретно сгущаться».
Ну а потом небеса разверзлись и начался потоп сознания…
— Как? Почему? А ты не о****?! Вот это да!! Ты чего у нас песни с****?! Во дела! Почему нельзя? Они же наши общие?! — заговорили все разом. Я пытался их попросить дослушать, но меня никто не мог услышать, ибо они всё твердили и твердили своё.