Бывший шеф Главного управления разведки так говорит об этом: «На случай определения слежки у Гийома была четкая директива. При первых признаках, что это не обычная рутинная перепроверка, которая должна была проводиться по отношению к его жене — а она в то время хотела получить место секретарши у министра обороны Лебера, что, конечно, тоже не было совсем неинтересным для нас, — нужно было срочно «смываться»». Экс-агент сегодня решительно опровергает это: «Такого приказа не существует. Я ведь не мог просто так выбросить мое ружье в траву. Мне нужно было держаться — до конца».
За Гийомом следили. Но БФФ, как и прежде, оставалось без доказательств. Подслушивания телефонов не было, заявил перед судом ответственный руководитель группы наблюдения. При слежке чиновники Федерального ведомства не заметили ничего важного. Гийом выделялся своим конспиративным поведением, сказал позднее один свидетель на процессе против «канцлерского шпиона». На вопрос о примере он добавил, что Гийом иногда ездил на машине слитком медленно и сворачивал то в одну, то в другую сторону, затем возвращался и снова ехал по той же дороге.
Но никто не засек Гийома на конспиративной встрече и не видел, как он передает кому-то какой-то документ. Вся слежка оказалась безрезультатной. Без улик не могло быть обвинения. Федеральный Генеральный прокурор Бубак не видел, что можно было бы предпринять.
В Ведомстве Федерального канцлера все шло по-старому. Гийом, как и прежде, имел доступ ко всем заседаниям и документам. Ему доверяли это даже во время самой горячей фазы наблюдения.
Тем не менее, он был полностью уверен, что за ним следят. По пути во Францию немецкие коллеги Джеймса Бонда даже не удосужились заменить их кельнский автомобильный номер. Ноллау лично связался с шефом французской контрразведки. В договоренном месте встречи недалеко от границы французы должны были взять на себя наблюдение за Гийомом. Ноллау сообщили, что наблюдение было беспрерывным. Но никакой «наводки» на разведывательную деятельность получено не было.
После возвращения Гийомов из Франции пара агентов заметила еще что-то: на Убирштрассе, как раз напротив их жилища устроился какой-то чиновник службы безопасности в жилом автомобиле. Гюнтер и Кристель ежедневно из своего окна могли наблюдать смену поста филеров.
Почему Гийом не воспользовался возможностью, чтобы убежать? Почему он не последовал инструкции из Восточного Берлина?
Все было уже организовано, побег давно разработан. А он все равно терпеливо оставался в «логове льва». Маркус Вольф сегодня ломает себе голову по поводу решения своего ставшего знаменитым сотрудника: «Я могу только попытаться объяснить это с точки зрения психологии. В противном случае мне придется принять его собственное объяснение. Он неправильно оценил серьезность положения, тут присутствовало еще и определенное легкомыслие, которое обычно возникает за то время, пока все идет хорошо. Кроме того, он не хотел, просто так, без предупреждения, оставить на произвол судьбы жену и сына».