Письменное признание, которое двумя десятилетиями спустя напишет Клаус Фукс в офисе британского военного министерства содержит примечательный случай из его гимназических лет: «Мое единственное политическое действие, которое я припоминаю, произошло во время дня празднования провозглашения Конституции Веймарской Республики, когда подавляющее большинство учеников пришло в гимназию с кокардами цветов кайзеровского Рейха. Когда они заметили у меня кокарду с цветами Республики, ее у меня, конечно же, мгновенно сорвали»
Откуда взялось это мужество плыть против течения, даже если его за это колотили всем классом? Ключом к этому проявившемуся еще в дни юношества самосознанию был переживший его самого образ отца — священника Эмиля Фукса, который навсегда остался самым важным для его детей.
«Мой человек всегда был не человеком церкви, но человеком Веры. Очень глубокой веры, веры, которую я уважаю, хотя и не разделяю. «Эти трезвые фразы из видеоинтервью Фукса «Штази» рассказывают о личности Клауса Фукса гораздо больше, чем обращенный за это время в железобетонный социализм ученый сам собирался выразить перед камерой.
Эмиль Фукс был центральной и постоянно доминирующей фигурой для всех своих детей. Набожный лютеранский пастор, который в 1912 году одним из самых первых евангелических священников стал членом немецкой Социал-демократической партии, перенес свои социалистические идеи как на своих двоих сыновей Герхардта и Клауса, так и на двоих дочерей Элизабет и Кристель. Кроме того, он настойчиво внушал им максиму Мартина Лютера о том, что во всех случаях нужно следовать лишь голосу собственной совести, что Клаус особенно близко принял к сердцу.
Его признание 1950 года начинается словами: «Мой отец был священником, и мое детство было очень счастливым. Решающим было то, что мой отец всегда поступал так, как он считал правильным, и он всегда говорил нам, что мы должны идти своим путем, даже если он с ним не будет согласен»
Что с самого начала отличало «красных лис» («Фукс» по-немецки означает «лиса» — прим. пер.), как с самого начала называли Фуксов — как отца, так и сыновей — и за рыжий цвет волос и за политическую ориентацию, это была их способность к непоколебимости веры даже при самых враждебных нападках извне. Целая цепь совпадений посодействовала тому, что эта способность стала оружием «шпиона века».
Крупномасштабная фигура отца, кажется, заполнила и пустоту, оставленную матерью. О ней Клаус Фукс позднее никогда не проронил ни слова даже самым близким своим друзьям. В октябре 1931 года Эльза Фукс, обуреваемая патологической депрессией, покончила с собой. Она выпила соляную кислоту. Ее последними словами были: «Мама, я приду. «Лишь намного позже семья узнала, что мать Эльзы тоже окончила жизнь самоубийством. Трагическая звезда и дальше нависала над женщинами этой семьи: одна из двух сестер Клауса тоже сама лишила себя жизни, а другая попала в психиатрическую больницу.