Он перевел взгляд на ее спутника.
— Кто вы такой? — спросил он у него, игнорируя Веронику.
— Я не Лапшин, — лаконично ответил Вячеслав Сергеевич.
— Я Лапшин, — вмешался я наконец. — А в чем, собственно, дело?
— Дело в шляпе! — захохотал Лева. И тут же осекся. — Это я шучу, — пояснил он.
— Понятно, — сдержанно сказал я.
— Значит, так, — не смущаясь, говорил Лева. — Эти две шалавы, — он мотнул головой в сторону Раечки и Стеллы, — сказали, что перед завтраком вы познакомились с покойным. Это правда?
— Правда. Ну и что?
— Вам не кажется странным, что человек, который с вами только что познакомился, вдруг умер?
— Меня это потрясло, — признался я. — Дальше?
— Что — дальше? — на мгновение растерялся Лева.
— Ну, познакомились. Ну, умер. Дальше? Вы ведь, по-моему, на что-то намекаете?
Лева Яйцин пристально на меня посмотрел.
— На воре шапка горит? — спросил он вдруг.
Я вздохнул.
— Да, это я отравил Романа Левита, — убитым голосом произнес я. — Он хотел присвоить принадлежащие мне нефтяные разработки. У меня больше не было выхода.
— Как вы можете так шутить? — с укором смотрела на меня Вероника. — В такую минуту?
— А мне кажется, я его понимаю, мамочка, — откликнулся на ее слова Вячеслав Сергеевич. — Он, понимаешь ли, не шутит. Это своеобразная защита от хама.
Лева Яйцин остолбенело смотрел на них обоих.
— Это кто — хам? — спросил он Вячеслава Сергеевича тихим голосом, в котором звучали ненависть и угроза.
— Ты думаешь? — с сомнением смотрела на меня Вероника, продолжая разговаривать со своим спутником.
— А тут, мамочка, даже и думать нечего, — отвечал ей Вячеслав Сергеевич. — Это, в принципе, видно невооруженным глазом. Только так он может поставить на место зарвавшегося плебея.
Я восхищался ими обоими. Вячеслав Сергеевич, конечно, был прав, я действительно защищался от Левы единственным доступным мне средством. Моя центральная нервная система ограждалась от Левы только таким способом. Все это верно, но суть, дорогие мои, не в этом. Повторяю, я восхищался моими спутниками и, не сочтите за кретинизм, гордился ими.
Они даже не делали вид, что для них Левы Яйцина не существовало. Для них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не существовало Левы Яйцина. В природе. В окружающей среде. Вообще в пространстве. Не бы-ло!
— Браво, — сказал я вполголоса.
Оба с удивлением на меня посмотрели — они и не поняли, что я имею в виду. Да я, честно говоря, был бы разочарован, если бы они поняли.
Но самое интересное во всем этом было то, что Лева тоже понял: его не то, чтобы не замечают, — даже сама мысль о его присутствии не допускается, если речь идет об этих двух людях. Нет, умом он вряд ли это понял, но естество его, на котором, видимо, он и выбился в начальники, подсказало, что ловить в нашей компании ему больше нечего и некого. Правда, напоследок он все-таки посмотрел на меня и сказал: