Какое-то время Байрон был сильно рассержен на Бенни из-за того, что она не пришла на похороны отца, и не хотел даже разговаривать с ней. Это был последний в череде тех поступков, которые сильно взволновали мать. Исключение из колледжа. Переезды из одного города в другой. Кулинария в Италии, живопись в Аризоне. Нежелание рассказывать о своей жизни. Байрону казалось, что его младшая сестра, девочка с душой нараспашку, превратилась в зацикленную на себе стерву. «Не говори так о женщине!» – возмутилась бы мать, но у Байрона на языке вертелось именно это слово. И разве это не правда?
После того как в прошлом году мама едва не свернула себе шею на серфинге, Байрону очень хотелось позвонить Бенни и сказать: «Бенедетта, пожалуйста, вернись домой». Ибо Байрон чувствовал, как почва уходит из-под ног при мысли: что же мешает его упрямой, эксцентричной матери пожить хоть немного для себя теперь, когда отца больше нет?! Но потом он подумал: а почему он должен звонить сестре? Когда в последний раз она сама звонила Байрону?
Хотя бо́льшую часть своей сознательной жизни Байрон ощущал, как непросто быть афроамериканцем и как уязвимы его позиции – с точки зрения работы, популярности, даже физической безопасности, – переступая порог дома, где прошло его детство, он чувствовал себя в спокойной гавани. Фактическое исчезновение сестры и затем утрата отца пошатнули основу его жизни, однако именно так называемый несчастный случай с матерью и связанное с ним состояние ее души грозили окончательно сдвинуть с места краеугольный камень его существования.
В последний раз, когда его остановил полицейский, Байрон едва удержался, чтобы не позвонить Бенни. Им овладело желание поговорить с ней, услышать ее голос, когда она произносит его имя, рассказать Бенни о случившемся, убедиться, что, по крайней мере, ей ничто не угрожает, хотя сам он вечно балансирует над пропастью. Иначе просто не бывает. Не мог он разговаривать о таких вещах с матерью. Нельзя обсуждать с родителями их худшие ночные кошмары. Взяв телефон, он нашел в списке имя сестры, но в какой-то момент дрогнул и продолжал сидеть в машине, не шевелясь. Только руки тряслись.
Во всяком случае, Байрон знает, что его мать не оказалась на смертном одре без вестей от Бенни. Это хорошо, верно? И все же он чувствует себя обманутым. Он понимает, что им с Бенни скоро предстоит серьезный разговор. Просто он не представляет, с чего такой разговор начать.
– О-о, постойте, – говорит Байрон. – Что там было?
Он просит мистера Митча остановить запись, понимая, что пропустил часть маминого рассказа. Мистер Митч нажимает на паузу и тянется к коробке с салфетками на кофейном столике. Байрон видит красный нос мистера Митча. «Что такое с мужиком? Не плачет же он?»