Стрежнев скорее пошел наверх. И хорошо сделал: там сразу же попались знакомые сплавщики, мастера. Здоровались, спрашивали, закуривали... И Стрежнев поотмяк душой.
Но тут же снова все побежали по своим спешным делам, и он опять остался один. Он ринулся было к главному инженеру. Но того не оказалось — был у директора.
А Стрежнев не мог уже ждать — побежал снова вниз, в отдел кадров, с твердым намерением плюнуть на все, звонить в затон. Но только он взялся за трубку, как услышал сзади:
— Вот он!
И Стрежнев обернулся. В дверях стояли линейный и сам Чижов из затона.
— Ну, кому хотел звонить? — спросил, подходя, начальник.
Был он сегодня приветлив и весел, чего Стрежнев никак не ожидал.
— В затон, — ответил Стрежнев.
— Говори так.
— Да что, Василий Иваныч! — загорячился Стрежнев. — Ни котельщиков, ни сварщиков, ни домкратов!.. Чай, поднимать надо! Топит!.. Что вы на самом деле, кинули на пустоплесье и ладно! Голыми руками не сделаешь...
— Ну, ну, ладно, — улыбнулся Чижов, — собирайся, поедем. Все тебе привезли. Пошли поглядим, что там у вас.
Возле конторы стояла машина. Начальник сел в кабину, Стрежнев залез в кузов. Там валялись два домкрата, согнутый корытом дубляж, мешок с углем, спаcательные круги и нагрудники, паяльная лампа... Линейный залез тоже наверх.
Как только остановились возле катера, начальник выскочил на луговину, немного поглядел на катер и сразу же сказал:
— Ну, давайте поднимать.
— Сейчас? — удивился Стрежнев.
— А чего ждать?.. Нас как раз четверо. По двое на домкрат, и пошло...
— Ну, давайте, давайте, сейчас зарядим... — не переставал удивляться Стрежнев.
Он оживился, подтаскивал припасенные подкладки под домкраты, Семен тем временем сбрасывал с катера ломы, запасные рукавицы для начальника.
Мигом зарядили домкраты под скулы катера и начали выхаживать.
Стрежнев крутил в паре с линейным, а Семен с начальником.
Сначала шло легко, только успевай перетыкать ломы в отверстия домкратов.
— Веселей, веселей, Николай Николаич! Отстаете!.. — шутил Чижов.
Сам же налегал на лом изо всей силы, даже пальто бросил на гриву, остался только в кителе.
Стрежнева брала одышка, но он не хотел поддаваться и вместе с линейным бегал бегом. Нос катера медленно отрывался от шабашки, а крутить становилось все тяжелее.
Стрежнев никак не ожидал такой прыти от начальника: «С чего бы это такой добрый? Не подвох ли опять какой?..»
Когда днище катера приподнялось над шабашкой четверти на две, Чижов сказал:
— Хватит, оставьте на завтра!.. — Тяжело дыша, он взял Семена за полу. — Дай-ка фуфайку, погляжу...