4
Мишка не представлял, что за работа, что за жизнь теперь его ожидают. Ему было и страшно и любопытно: справится ли как все, каковы те леса, где работали дед, отец? Как там?
Он любил и ненавидел лес. Любил его давно, с детства, с той самой поры, когда однажды отправились с отцом за сосновыми шишками. Было это тоже в апреле. Может быть, чуть пораньше вот этого времени. Выехали затемно. Хотя как выехали? Шли пешком прямиком по насту. Тащил отец за собой легкие санки, к которым была привязана корзина, а в ней лежал порожний мешок. Иногда на эти санки садился и Мишка, под гору катился один, вперед отца. Позванивал наст под полозьями санок, светло было вокруг, просторно. А еще не вставало солнце, и заря едва поднялась выше деревни.
Не углубляясь в лес, они одни гуляли по опушке, отец не спеша обрубал нижние сучья у сосен, а Мишка обрывал с них холодные твердые шишки и бросал их в свою корзиночку. Звенел топор в надежных руках отца, дятлы дребезжали на весь лес отщепами, и рокотали, заглушая друг друга, тетерева. По всему лесу цвиркали, свистели и тенькали синицы, стрекотали сороки, перелетали дымчато-малиновые ронжи. И лес, чуткий и молодой, звонко отзывался на всю эту веселую кутерьму. Все было торжество и счастье, все молодо-чутко. Это так поразило Мишку, и особенно то, что вся эта необычная чистая жизнь гуляет каждое утро по лесам совсем рядом — в-за поле.
Но совсем обомлел Мишка, когда оглянулся и увидел, как из-за деревни, спокойно, у всего мира на виду вылезает огромное малиновое солнце. Родная деревня, тихая и безмолвная, четко рисовалась на матово-алом небе каждым домом, и над каждой крышей величественно плыл в чистое поднебесье неторопливый важный дым. Впервые видел Мишка такой свою деревню и впервые узнал, что такое апрельский лес. Все это казалось какой-то нечаянно подсмотренной тайной, о которой люди пока не догадываются.
С тех пор и заболел Мишка весной, лесами, дальними дорогами по звонкому зоревому насту.
Теперь, идя вместе с бригадой в далекий незнакомый лес, Мишка хотел бы не думать о работе, а больше думать о том, сколько таких зорь, утр ожидают его впереди.
Он знал, что леса там глухие, таежные, об этом не однажды вспоминали и отец, и дед. Разговоры о весновке запомнились Мишке хорошо. Когда собирался на весновку отец, накануне, вечером, обязательно приходил дед.
— Ну как, весновальщички? — улыбаясь, говорил он, разглаживал бороду и двигался по лавке к столу. Долго пили чай отец с дедом, вспоминали те верховые леса, реки, дороги по лесам, бараки... Дед припоминал свою молодость, советовал, наставлял Мишкиного отца. А Мишка лежал на печи, слушал их, завидовал и думал с горечью, когда же наконец придет то время, когда он тоже пойдет вот так весновать.