— Сталина вы не помните… — заметил Богданов и даже вздохнул: «Вот ведь — без Сталина человек обошелся!»
— Не помню. Но уроки того времени — это дело другое.
Людмила тоже вздохнула:
— Да-да — жизнь…
— Она и есть! — подтвердил жених Володя. — Так как же насчет ужина? Дорогая Людочка, как? Эндшпиль? Или все-таки миттельшпиль?
«„Людочка“, — отметил в уме Богданов, — „дорогая“…»
— Я же сказала, Володя: продолжим! — подтвердила Людмила.
— Продолжим насухо? Или?
— Мы с Костей будем стараться.
— А это другое дело! Так что я пошел к Анечке, наверное, уже скучает, а вы, будьте добры, постарайтесь поднять общее настроение. — Но, прежде чем уйти, Володя еще поговорил: — Я ведь ударником работаю. А что это значит? В принципе прекрасная специальность, потому что требует чувства ритма.
— Ритма? Какого?
— Какого угодно. Без ритма жизни нет. Это без духовой трубы, без скрипки, без фортепиано, без дворцов, без прокуратуры она может быть. А без ритма ей куда? Без него и сердца нет, пульса нет. Основа всему.
Богданову это рассуждение, несмотря ни на что, показалось любопытным. Оно его удивило. Он спросил:
— Как? Вы еще и теоретик?
— Я и в музыкальную школу ходил. И сейчас посещаю. Мы там к первому января Гимн Советского Союза разучиваем.
— Гимн? Что же его разучивать?
— А в новом ритме.
— Я что-то такое уже видел по телевидению. Очень странно… парни в кожанках орут. Девчонки ногами топают.
— До сих пор ничего особенного. А вот мы сделаем странно так странно: парни в плавках, а девчонки еще не придумали в чем. Может быть, и на телевидение пробьемся. А вы? Неужели для вас госгимн так госгимном и остался? Государства уже нет, один бардак, а мы под него и сделаем гимн. Не одобряете? Напрасно. Оригинальность надо искать во всем. Бардак должен быть оригинальным.
— Я этот гимн тоже никогда не любил: ужасный избыток торжественности, то есть лжи. Но мне кажется, еще ни один народ таким издевательством над самим собою никогда не занимался.
— Никогда? Вот хорошо-то! Значит, мы будем первыми! Если дело пойдет, сделаем отчисления автору Михалкову. Кажется, Сергею Владимировичу. Этот вопрос у нас уже стоял на обсуждении. Вот если бы он еще гимн против рэкета написал, вот бы заработал!
Володя ушел. В столовую. К невесте.
Людмила заметила:
— Богданов! Ты жизнь прожил, а до сих пор не понимаешь, что женщина любит опору. Без опоры она никто. Без опоры у нее не может быть счастья. В самой себе женщина не может найти истинного счастья, сколько бы она ни читала книг и ни слушала Чайковского. А тебе я снова и снова удивляюсь: неужели ты собираешься этот самый гимн защищать? Вот уж не думала!