— Действительно! — согласился Богданов. — Действительно нелепица. Ее, наверное, скоро устранят. Как-нибудь.
— Наверно, — согласился Саша. — И, наверно, придумают какую-нибудь другую глупость. Побольше, чем эта.
А еще Саша Кирпичников изучал слова:
«Спасибо» — это «спас», а еще «ибо»… «Природа» — «при родах», непрерывность родов… А что такое «деньги»? «День» — это ясно, это ежедневность, но «ги»? От слова «гик»? Гикнуть, гикать? Не думаю. Не догадываюсь. А знаете, сколько в русском языке слов, подобных «переделке» и «перестройке»? Не знаете? Так вот: больше двух тысяч. Пере-делывать — это в русском духе!
Ну и вот о чем еще Саша Кирпичников, непрерывно что-то просчитывая в уме, думал:
— А что, Константин Семенович, если бы я предложил вам в своем концерне должность? Должность консультанта-референта по нравственности. И фамилия подходит: Бог-данов, Бог дал. А?
— Это очень странно, Саша…
— Вот и хорошо! Бизнес должен быть со странностями. Реклама, престиж, привлекательность. Но странности не должны быть ему навязаны, он должен их выбирать сам. Так как?
Богданов не знал, что и ответить, но Саша был тактичен.
— Нет-нет! Считаете, не подходит? Значит, не надо. Останется в области фантазии. Но в целом идею еще надо просчитать.
После бесед с Богдановым Саша шел в комнату Аннушки, и оттуда доносилась тишина…
Людмила и Константин Семенович делали вид, будто их совершенно не интересует — тишина-то почему? Ну прямо-таки мертвая? Вид делали, но и сами замолкали, говорили шепотом, лучше было, если и вовсе не говорили.
После этой тишины Аннушка и Саша тоже почти молча одевались и ехали куда-нибудь в концерт — Аннушка в то время увлекалась музыкой, в Москву наезжало много знаменитостей, а для Саши не составляло труда снять трубку и позвонить Жоржику: «Жоржик! Два билетика на Рихтера. Ряд? Ну, чтобы облегчить тебе задачу, ряд с третьего по восьмой включительно».
Что это был за Жоржик, старшие Богдановы так и не узнали, Аннушка, кажется, не знала тоже. Саша Кирпичников не раз предлагал Людмиле: «Хотите, Людмила Ниловна, я дам вам телефон Жоржика? Если что — звоните ему от моего имени».
Людмила — с удовольствием бы, но Богданов ей не велел ни в коем случае, а в ту пору она еще слушалась мужа. Мужа слушалась, но на Сашу Кирпичникова серьезно ставила: «Какой человек! Какой удивительный человек!»
И Людмила, сердито посматривая на мужа, как-то сказала Саше:
— Знаете, Александр Матвеевич, мне, право же, неудобно эксплуатировать мальчика.
— Какого мальчика? — не понял Саша.
— Ну этого… вашего… Жоржика.