Но кажется, что это не так, что демократия как государственная система не должна, не может существовать без демократизма общественного и личного.
Если демократизма нет в обществе, откуда ему взяться как системе государственной? Демократизм — это прежде всего образ жизни, это отношение людей друг к другу, умение личности быть демократичной. Это, соответственно, исторический опыт общества и личности, опыт, который и приводит людей к демократии государственной. Опыт общения, опыт умения отличать умение от неумения, слово — от пустословия, доверие — от недоверия.
Я много раз бывал во Франции, но без языка чужой страны мало что разглядишь, помогает литература, и вот мне кажется, что таким умением обладают французы. Они очень, а иногда даже и сурово дисциплинированы, но эта дисциплина — демократична в пользу всего общества и государства.
Весь мир спорит, можно ли и нужно ли строить АЭС, поскольку каждая АЭС может привести к катастрофе, подобной Чернобыльской, но Франция в этих спорах не принимает участия, а строит атомные станции и получает от них до 80 процентов всей необходимой стране энергии.
Почему так? Да потому, что все ее АЭС построены безукоризненно (то есть дисциплинированно) настолько, что они не представляют никакой опасности. Столь же дисциплинированно они и эксплуатируются, совсем не так, как у нас в России, не так, как в США, и даже не так, как в Японии.
Демократическая дисциплина — самая трудная и самая необходимая, притом что многие выдающиеся политики не раз говорили: демократическая государственная система — очень плохая система, но лучше, к сожалению, ничего не придумано.
Демократическое государство умеет извлекать из собственной истории необходимый опыт. Франция извлекла этот опыт из своих кровавых революций, из бонапартизма, из двух мировых войн, в которых она столь активно участвовала.
ФРГ извлекла опыт из фашизма, Аденауэр ввел демократические институты немедленно после фашизма и беспрецедентных поражений Германии в первой и второй мировых войнах, и теперь ФРГ помогает нам, ее победителям. Мы же принимаем эту помощь не моргнув глазом, как нечто должное: мало — давайте еще и еще!
Самая демократическая страна, которую я видел на своем веку (лет двадцать пять тому назад), — это Исландия. Она напоминает мне мое демократичное детство, с тем отличием, что это страна богатая. Богатая опять-таки в меру, все те исландцы, которые хотят стать богатыми непомерно, уезжают в Америку.
Исландцы очень привязаны к своей стране.
Я был у фермера, дом как дом сельского хозяина — особого блеска в нем не наведешь, но мое внимание привлекло множество портретов людей очень простых, трудовых…