Оказалось, что хозяин — одаренный художник, получил соответствующее образование в Америке, вернулся на родину и приобрел ферму, а портреты — это все его соседи и соседки, тоже фермеры.
Другой фермер — кинорежиссер, кончил наш ВГИК, поставил картину в Америке, заработал миллион и сейчас же вернулся домой. О своем киноискусстве он вспоминал безо всякого сожаления — «игрушки»!
Исландия стала богатой страной после второй мировой войны: оказывается, во время войны мало кто ловил в Северной Атлантике селедку, и рыбы этой расплодилось тьма-тьмущая, вот исландские рыбаки и снимали урожай.
Центр Рейкьявика — добротные двухэтажные и трехэтажные дома без особых архитектурных примет, но с первого взгляда видно — очень удобные. Это — владения капитанов-рыболовов, вышедших на пенсию.
Вот и в порту города: если в бухту заходит рыболовецкое судно, погруженное в воду по ватерлинию, публика на берегу ликует и аплодирует — хороший улов, если же судно высоко возвышается над водой — его как бы и не замечают.
В порту можно встретить ветеранов-пенсионеров, внимательно рассматривающих пришвартованные к причалам суда. Нередко они поднимаются на борт, ходят по палубам, заглядывают во все уголки, потом так же молчаливо уходят. Советские суда вызывали у них особый интерес.
Я спросил у нашего капитана: как же так, разве каждый, кто хочет, может подняться на борт иностранного судна?
Капитан ответил:
— Правильно, во всем мире такой порядок — посторонним вход воспрещен, но здесь по-другому: если не допустить на борт исландца, да еще пожилого, вся страна будет в недоумении — как так? почему нельзя?
Вся Исландия — пишет. Пишет романы, очерки, воспоминания, реже — стихи, но обязательно пишет. Ночью коридорные и дежурные по этажам гостиницы пишут старательно и сосредоточенно. Пишут для себя.
Каждый фермер является читателем библиотеки, нередко расположенной и за сто километров. Наезжает он в библиотеку всего несколько раз в год, обменивает одну пачку книг на другую.
Я разговорился с библиотекаршей, и она сказала, что никогда не записывает, кто и какие книги взял, но еще не было случая, чтобы хотя бы одна библиотечная книга исчезла. Кстати, она заметила: после того, как советские войска вступили в Афганистан, интерес к нашей литературе заметно упал.
Однажды я ехал в посольской машине по разбитой проселочной дороге, и мы нагнали крестьянку, очень похожую на наших крестьянок: резиновые сапоги, стежонка, платочек на голове.
Хоть наша машина и была с посольским флажком, это ничуть не смутило женщину: она подняла руку — подвезите!