— Здорово, дружище! — Полковник узнал голос своего бывшего начальника, Александра Петровича. — Как ты там? Последний хрен с солью еще не съел?
— Еще нет. Ремонт у матери делаю.
— Ремонт — это дело! — Голос друга звучал радостно. — Пристроился куда?
— Пока думаю.
— Не думай, Коля, а давай срочно в Москву! Я тут такой «щит и меч» организовываю! Частное охранно-розыскное агентство. Частное, понимаешь? Такого спеца, как ты, это же счастье иметь! Пойдешь ко мне работать?
Николай Иванович задумался.
— Можно попробовать…Только в долю, партнером. Больше не могу на дядю пахать, даже если этот дядя — ты.
— Ух ты! Разбогател, что ли, в Кисловодске?
— Бабушка наследство оставила. Фарфоровый заводик. Кисловодский фарфор, слыхал небось?
— Да иди ты! Ну, тогда раскрутимся быстро, партнер! Очень боялся, что не найду тебя. Ладно, заканчивай свои ремонты и сразу звони! Запиши мой пейджер.
— А что это за хрень?
— Ты по этой хрени меня всюду найдешь. Наберешь станцию и скажешь, что для моего номера текст: куда звонить или ждать где? А как приедешь, я тебе точно такую же штукенцию подарю. На связи будем и день и ночь. Ну все, финансы смотри не пропей, понадобятся!
Николай Иванович впервые за последние несколько лет беззаботно улыбнулся.
— Хозяин, — услышал он голос за спиной. — Ты это, в милицию не звони, все путем будет, все восполню, все закроем.
— Смотри, Армен, больше такие шутки не шути. Через два дня чтобы все закончил. Да, и телефон оплати, — вдруг вспомнил он. — Твои орлы, наверное, по нему на еще один ремонт наговорили.
— Не волнуйтесь, — вдруг заговорил на «вы» бригадир. — Отвечаю! Вам за армян краснеть не придется.
Сергей включил телевизор. По всем каналам шли новости: в Америке проходили выборы в конгресс. Он пил кофе, механически пропуская мимо сознания бесконечные кадры хроники — толпы людей, репортеры с микрофонами, говорящие головы… Обычная американская суета. И вдруг внезапно — крупно, во весь экран — возникло знакомое лицо. Он даже поперхнулся обжигающим кофе: ничего себе, вот и сон в руку. Живое напоминание из прежней жизни.
С экрана, на него холодно смотрели знакомые маленькие злые глаза. Кто бы мог подумать — сенатор Соединенных Штатов! А тогда, в те жуткие дни войны, он был обычным карателем. И ведь свой первый орден Сергей получил за него, вот за этого, наглого, высокомерного, который сейчас победно взирал на него с экрана.
Когда во Вьетнаме сбивали американские самолеты и, не дай бог, летчики оставались живы и приземлялись на парашютах, плен им не светил: местные жители на месте забивали их мотыгами, тяпками, лопатами — всем, что попадалось под руку. Их возненавидели после Сонгми — деревушки в той части Вьетнама, где американцев поначалу доверчиво рассматривали как союзников: пекли для них хлеб, лечили в госпиталях, строили военные казармы. И именно там американские солдаты устроили такое кровавое побоище, что многие вьетнамцы, как в северной части страны, так и в южной, перестали считать их за людей. Это могли быть только злые духи, которых придумали американские ученые. Представить, что люди могут заживо сжигать детей, беспомощных стариков, беременных женщин, поверить в это было невозможно.