— Хорошо, что у Сив его нет, — сказал Руни. — Но мы собрались пить или обсуждать мою женщину?
— Пить, — Эрик протянул ему кубок. — Штрафную?
— Давай.
Возвращаться в кресло Эрик не стал, уселся прямо на пол, запрокинув голову на колени Ингрид. Та погладила его по волосам, наполнив кубок вином, передала в руки. Да уж, женщину, воспитанную в приюте при храме, от такого зрелища и в самом деле удар хватит. Гуннар и сам до сих пор не мог привыкнуть к этой бесцеремонности, принятой среди одаренных.
— А вы, я смотрю, уже тепленькие, — хмыкнул Руни, опускаясь в кресло.
— Нет, мы только начали. Над бумагами засиделся, спину ломит. Старею, что ли? — он потерся затылком о колени Ингрид, прижмурился, точно кот.
Руни расхохотался.
— Тогда мне пора присматривать саван.
Они выпили, сперва за здоровье всех присутствующих — и чтобы никаких саванов, потом за дом — чтобы простоял еще пару веков, потом за хозяйку дома, чтобы жизнь полной чашей и счастья всяческого — каким бы оно самой Вигдис ни представлялось. Потом за друзей, всех скопом и каждого по отдельности. Потом на столе кончилась закуска — Вигдис подхватилась было сбегать в кладовую, но вслед за ней поднялись и мужчины. Во-первых, то, что принесет одна женщина, три здоровых лба сметут со стола в четверть часа. Во-вторых, проще притащить сразу бочонок с вином, чем бегать туда-сюда с кувшинами, и вообще, она тут хозяйка, а не прислуга. Ингрид, хмыкнув, предложила тогда уж сразу расположиться прямо в кладовой, чтобы точно туда-сюда не бегать. Идею решили обдумать по дороге, но, проходя мимо кухни, Вигдис ахнула — совсем забыла, она же тесто с утра поставила, наверняка уже подошло…
— На пироги? — поинтересовался Руни.
— На хлеб… — растерялась она. — Но можно и на пироги, только с ними возни… Надо на ледник квашню унести, чтобы не перестоялось.
— А зачем на ледник? Мы же как раз за закуской шли.
Ингрид покрутила пальцем у виска:
— Пока печь протопится, пока испечется…
— А мы куда-то торопимся, или кто-то умирает от голода? — влез Эрик. Начал загибать пальцы. — Начинку сделать надо? Слепить надо? Дать расстояться надо? Как раз и протопится. Тем более, что наверняка с утра еще до конца не остыла.
— Тебе-то откуда в пирогах что понимать? — не удержался Гуннар.
— Мать пекла, мне нравилось смотреть. С кашей, с грибами, выручали очень. Они небогато жили…
«Они», не «мы», отметил про себя Гуннар. Тоже, видать, не слишком ладно у него с семьей. Хотя, с другой стороны, ребенок-одаренный у обычной матери — заведомо отрезанный ломоть. Продать в университет и забыть, потому что тот, кто выйдет из него через десять лет, будет жить и мыслить совсем не так, как женщина, что его родила.