Она пожала плечами.
— Что до судьи, он заботился о законе. Возможно, чрезмерно усердствуя. Не он первый, не он последний, кто нажил врагов излишним рвением, и, думаю, что Гуннар не единственный…
— С каторги или из петли особо не отомстишь. А признавались у него все.
Гуннар мысленно выругался. На людях он был для нее лишь еще одним мечом, но Руни-то знает…
— Всегда есть друзья или родичи, — сказал Гуннар.
Вигдис хмыкнула.
— Да, мне есть за что его ненавидеть. Но зачем мне оружие? Сколько у него было охранников? Один, если ты сказал «клянется». Два остановившихся сердца. Два тела. Никаких следов. Даже если вся родня судьи будет клясться, что меня видели рядом, никто из них не владеет даром, так что никаких доказательств.
Руни отхлебнул пива.
— Да. И никаких разговоров. Не то что сейчас.
— Зачем бы мне лишние сплетни? Разве что, — она тонко улыбнулась. — Чтобы другие судьи испугались и начали искать охрану? Так и то сперва к тебе пойдут.
— Они испугались. — Руни вернул кружку на стол. — Ночные караулы усилили вдвое. И парни очень злы.
— Я бы на их месте тоже озлился, — кивнул Гуннар. — Никому не по душе лишняя работа. И все же они не там ищут.
На Вигдис он старательно не смотрел, боясь, что все же не справится с лицом, и Руни поймет… Хотя он и так наверняка все понял, не дурак, и на должности своей держится не только благодаря деньгам и многочисленным людям, ставшим ему обязанными. Свидетельствовать в их пользу, если дело дойдет до разбирательства, он не станет, чтобы не подставляться. Захочет ли прославиться, раскрыв громкое дело? Еще не забылся тот ночной душегуб, теперь судья, наверняка ему припомнят. Тогда зачем предупреждать? Убили бы преступника, сопротивлявшегося аресту, и вся недолга. Дружба дружбой, а своя шкура все же дороже.
— Я могу поклясться под присягой, что они оба мирно спали в соседней комнате. — сказал Эрик. — И Ингрид подтвердит.
Та промолчала, усердно жуя. Целитель поднял бровь, дескать, я чего-то не знаю? Ингрид продолжала смотреть мимо него.
— Могу поклясться, что когда я уходила спать, оба едва на ногах держались, — сказала она наконец. — Как и я сама, впрочем. Хорошо погуляли. — Она широко улыбнулась. — Так что все это пустые мудрствования.
— Разумеется, — пожал плечами Руни. — Человек, когда-то заслонивший меня от смертельного плетения, не стал бы стрелять в окно ночью.
Стал бы, и стрелял, было дело. Только не в этот раз. Забрала ли Вигдис болт тогда, после драки с отрядом Сигрун? Очень хотелось встряхнуть ее, в голос заорав: «Зачем?!» Только если бы ее уволокли на дыбу, он убил бы судью на месте, не думая о последствиях. До того сделав все, чтобы вытащить оттуда Вигдис.