— Тогда руби. Ты ведь этого хотел?
— Нет. Ты — моя мать, и другой у меня не будет. Но послушной куклой — ни твоей, ни чьей-то еще я не стану.
Она потянулась навстречу, раскрывая объятья.
— Ты всегда останешься моим сыном. И если… У тебя всегда есть дом, где тебя ждут.
Гуннар увернулся.
— Да я лучше сдохну под забором.
* * *
Оказавшись за дверью, он первым делом схватился за амулет. Пальцы по-прежнему не слушались, и пришлось накрутить цепочку на запястье. Ничего, пока сойдет и так, все лучше, чем ничего.
Как бы узнать, где остановилась мать? Сам Гуннар направлялся именно в «Аист и корону», но если родственники собираются задержаться здесь, придется подыскать что-то другое. Вспомнить бы приличный трактир, где его не слишком хорошо знают…
Он спустился по лестнице в общую залу и замер, не торопясь подходить. За столом у окна Иде играла с мальчишкой. Подкидывала в воздух монетку, а тот пытался перехватить. Кажется, получалось.
— Поймал!
А ростом вроде не вышел для своих лет. Впрочем, Гуннар мало общался с детьми. Может и нормально.
— Молодец. — сказал Иде — А теперь попробуй поймать и перевернуть портретом короля кверху.
— Ага.
Монета упала, мальчишка хлопнул ладонью по столу, недовольно скривившись.
— Если устал, давай просто поболтаем.
— Нет… А где вы учились? В столице?
— Нет, в Солнечном.
— А где учат лучше? — Монета снова упала, мальчишка неловко ругнулся. — Ой! Я больше не…
Иде хихикнула
— Я не скажу твоей маме. Но…
— Нельзя, я знаю.
— Мой наставник говорит, что вопрос в уместности. Но читать лекцию о том, в какой компании какие выражения допустимы, не буду. В Солнечном наслушаешься столько нравоучений, что взвоешь.
Значит, он не ошибся, гадая, что их принесло в Белокамень. Ну да, как раз по дороге, если ехать на почтовых лошадях, а не на своих. На своих дешевле, но дольше. На почтовых быстрее, но дороже, намного дороже. Впрочем, и в тот пансион они ездили на почтовых. Не нужно заботиться о лошадях и думать, где заночевать: всегда есть комната на станции.
— А где лучше? — спросил пацан.
— Не знаю, — сказала Иде. — По слухам, в столице очень строгие порядки, секут за малейшую провинность. Так что непоседливому парню вроде тебя точно будет лучше в Солнечном.
Интересно, мать знала об этом, выбирая, куда отправить младшего? Или все же сделала выводы и больше не считает, что мальчикам нужна строгость? Когда-то Гуннар ненавидел этого пацана, ни разу в жизни не видав. И, наверное, сейчас должен был бы возненавидеть еще сильнее — хотя бы за дар. Но… Легко ненавидеть некий смутный образ, а когда ясноглазый мальчишка неловко ругается, не совладав с монеткой… Почему-то его было жаль. Не той снисходительной жалостью, что прикрывает презрение, а по-настоящему. Что он будет делать, обнаружив, что не может доверять собственной матери?