— Что ты думаешь об Аделе?
Оруженосец неровно вздохнул. Лицо и голос остались безразличными, как у всех, чей разум подчинен чужой воле.
— Она… Она одна такая. И достаться старику…
— Ты стрелял в Хаука?
— Не я. В него стреляли?
Понятно.
— Забудь.
Он отпустил нити. Бруни снова расплылся в улыбке, потом с явным усилием погасил ее. Буркнул под нос:
— Прямо торжественные проводы устроили. Было бы кому.
— Не понравились чистильщики? — улыбнулся Эрик.
— Кому они могут понравиться? — негромко поговорил Бруни. — Выр…
Он осекся, глянул быстро. Эрик сделал вид, будто не заметил оговорки.
— Точно на пустое место смотрят. Даже на благородных. И только требуют: того, сего… Правду говорят, нет дара без гордыни.
— Это кто такое говорит?
— Простите, господин. Преподобные матери в приюте. Был у нас там один, все надеялся, что у него дар появится. Бахвалился, мол, не чета…
Вот и понятно, почему у парня речь не простолюдина.
— И что?
— И ничего. Врал, наверное. Но преподобные матери верили, все пытались гордыню эту из него выбить.
— Скорее всего, врал, — согласился Эрик. — Ингрид росла в приюте, говорит, там все придумывали себе родителей.
— Правда? Вот уж не сказал бы… Вы не подумайте, — спохватился Бруни, — Я про вас ничего дурного не хочу сказать. Вы с Ингрид, хоть и одаренные, а к людям со всей душой. Не то что эти…
Эрик снова посмотрел в сторону телеги. Эгиль уселся рядом с раненым, Ларс взял вожжи.
— … я не намерен отбивать себе зад в телеге, — донесся голос Колля. — Трогай, а то эти еще полдня собираться будут. Захотят вернуть лошадь — догонят.
Телега двинулась к дороге, подсохшей за последние дни.
Люди Фолки не шелохнулись, ожидая приказа господина. Фолки отдал поводья коня — не Упрямца, какого-то гнедого — Стигу, подошел к сестре.
— Что-то и вправду проводы устроили, как будто на месяц уезжаем.
Адела, улыбнувшись, обняла его, поцеловала в щеку.
— Пусть и не на месяц, но я буду скучать по тебе.
Фолки улыбнулся в ответ. Хаук шагнул к коню, потрепал по гриве. Коснулся притороченного к седлу колчана.
— На кого ты там охотиться собрался? На деревенских кур?
Фолки фыркнул.
— Сам все уши прожужжал про разбойников.
— И много ты их с седла настреляешь? Лук даже не снаряжен.
— Чтобы тетива не растягивалась. А то ты не знаешь.
— Знаю. Вот и говорю, взял бы самострел: снаряжать не надо, взвести — в стремя зацепил да дернул.
— Это не оружие, это надругательство над оружием. Луку всю жизнь учиться нужно, а самострел любому простолюдину дай — управится. Тебе, может, самострел и по нраву, а мне не навязывай, я этакую поделку в руки не возьму…