Кресло никуда не уехало и по-прежнему стояло на обочине, а в нем, сгорбившись, сидел безрукий и безногий калека. Что он там делает? Тут Хоппи распрямился, поднял голову, и к своему удивлению мистер Остуриас понял, что тот плачет.
«Страх», — догадался мистер Остуриас. Парень страшно испугался грузовика, но просто поначалу не подал виду, каким-то невероятным усилием подавил его, глубоко упрятал до тех пор, пока грузовик не исчез за поворотом, до тех пор, когда, как посчитал Хоппи, его больше никто не увидит и он окажется в полном одиночестве. Только тогда он дал волю эмоциям.
«Но если ты так перепугался, — задумался мистер Остуриас, — то почему так долго не уступал грузовику дорогу?»
Между тем там, внизу, на дороге, худенькое тело содрогалось, раскачивалось взад и вперед, узкое лицо было искажено гримасой невыносимого горя. «Интересно, что бы сказал по этому поводу доктор Стокстилл, наш доктор? — подумал мистер Остуриас. Ведь, кроме всего прочего, до катастрофы он вроде был психиатром. У него всегда был куча теорий по поводу Хоппи, насчет того, что удерживает его в этой жизни».
Коснувшись пальцами двух лежащих в корзинке грибов, мистер Остуриас подумал: «Ведь все мы в этой жизни очень близки к смерти». Неужели раньше в этом плане было намного лучше? Канцерогенные инсектициды, смог, заволакивающий ядовитой пеленой целые юрода, авто— и авиакатастрофы… Нет, и тогда жизнь была далеко не безопасной. Нелегкая, прямо сказать, тогда была жизнь. И тогда, и ныне надо было уметь вовремя отскочить на обочину.
«Мы должны брать от жизни все самое лучшее», — сказал Остуриас себе. И снова перед мысленным взором учителя возникла аппетитная сковородка с жареными на настоящем масле лисичками, приправленными чесноком, имбирем и домашним мясным бульоном… Какая это будет роскошная трапеза! Кого же еще пригласить на ужин? Наверное, кого-то, кто ему особенно симпатичен, или какого-нибудь нужного человека. «Вот найти бы еще немножко грибов, и тогда можно бы было позвать Джорджа Келлера, — прикинул он. — Джордж — мой начальник. А может, даже и кого-нибудь из членов школьного совета, даже самого Ориона Строда, этого здоровенного, грузного детину. Кроме того, можно бы было пригласить заодно и супругу Джорджа, Бонни Келлер, самую хорошенькую женщину в Уэст-Марино, а возможно, и во всем графстве. Вот человек, — подумал он, — который ухитрился выжить в современном обществе… Впрочем, оба Келлера вполне приспособились к жизни после катастрофы. Более того, сейчас им, пожалуй, жилось даже лучше, чем до нее».