Предпоследняя правда (Дик) - страница 37

Кстати, в студенческие годы мистеру Остуриасу однажды довелось пообщаться с Джо Маккарти, и тот показался ему весьма симпатичным человеком. Зато Бруно Блутгельда симпатичным назвать было трудно, а ведь мистер Остуриас в свое время познакомился и с ним. Причем это было не просто знакомство. Он и Блутгельд одно время работали в Калифорнийском университете; разумеется, Блутгельд был профессором, деканом факультета, а Остуриас — простым преподавателем. Но они неоднократно встречались и спорили, схватывались как с глазу на глаз — в коридорах после занятий, — так и на людях. И в конце концов Блутгельд добился увольнения мистера Остуриаса.

Особого труда это не составило, поскольку мистер Остуриас в то время принимал активное участие в деятельности множества небольших радикальных студенческих организаций, выступающих за мир с Советским Союзом и Китаем и отстаивающих прочие подобные идеи. Кроме того, он активно выступал за запрет атомных испытаний, которые доктор Блутгельд продолжал пропагандировать даже после катастрофы. Более того — мистер Остуриас публично осудил испытания в 72-м и назвал их примером психоза на высшем уровне… критика непосредственно в адрес Блутгельда, который, несомненно, так ее и расценил.

«Не играй со змеей, — подумал мистер Остуриас, — если не хочешь быть ужаленным…» Увольнение ничуть не удивило его, а лишь убедило в собственной правоте. К тому же, если вдуматься, доктору Блутгельду оно тоже принесло мало хорошего. Но скорее всего физик вряд ли придавал этому какое-либо значение — ведь Остуриас был всего-навсего никому не известным молодым преподавателем, и в университете вряд ли заметили его отсутствие. Учебный процесс продолжался, оставался на своем посту и Блутгельд.

«Надо поговорить о нем с Бонни Келлер, — сказал он себе. — Нужно выяснить, что именно ей известно, а поскольку она весьма словоохотлива, большого труда это не составит. Интересно, что мог бы сказать по этому поводу Стокстилл? Само собой, если доктор хотя бы раз встречался с Блутгельдом, он наверняка подтвердит мой диагноз, подтвердит, что этот тип — самый настоящий параноидальный шизофреник».

Из динамиков доносился голос Уолта Дэнджерфилда, читающего «Бремя страстей человеческих», и мистер Остуриас постепенно окунулся в атмосферу этого гениального произведения. «Проблемы, казавшиеся нам столь жизненными в прежние времена, — размышлял он, — невозможность бежать от несчастных личных отношений… Зато теперь мы научились ценить любые отношения. Да, с тех пор мы многому научились».


Сидящая неподалеку от школьного учителя Бонни Келлер тем временем думала: «Вот еще один, пытающийся разыскать Бруно. Еще один человек, во всем винящий его, — пытающийся сделать из него козла отпущения. Как будто