Тут к нему подошла одна из сестер и равнодушно осведомилась:
— Тошнота, рвота, изменения цвета стула?
— Нет, — ответил он.
— Поверхностные ожоги, которые до сих пор не зажили?
Он отрицательно покачал головой.
— Идите вон туда, — сказала сестра, указывая на одну из палаток, — и оставьте там одежду. Там пройдете санобработку, а потом вам побреют голову и сделают необходимые прививки. Правда, у нас кончилась противотифозная сыворотка, так что ее можете не просить.
Вскоре, к своему удивлению, он увидел человека с электробритвой, запитанной от генератора, бреющего головы как мужчинам, так и женщинам. К нему стоял длинный хвост молчаливых людей.
«Санитарные меры? — удивился Блутгельд. — А я-то думал, что все наладил. Может, я просто забыл об эпидемиях? Вероятно, да». Бруно направился к очереди, не переставая удивляться тому, что не сумел предусмотреть всего. «Вполне возможно, я упустил из виду и множество других жизненно важных вещей», — сообразил он, вставая в самый конец длинной вереницы людей, ожидающих, когда их обреют наголо.
В полуразрушенном бетонном подвале здания на Сидар-стрит, в районе Беркли-Хиллз, Стюарт Маккончи вдруг заметил что-то толстенькое и пушистое, перепрыгивающее с одной бетонной плиты на другую. Он тут же схватил палку от швабры, один конец которой был обломан так, что превратился в длинное деревянное острие, и бросился вперед.
Его сосед по подвалу, худой, с землистым цветом лица мужчина по имени Кен, умирающий от лучевой болезни, заметил:
— Неужели ты будешь это есть?
— Само собой, — отозвался Стюарт, топая по толстому слою пыли, покрывающей пол подвала. Наконец он залег за треснувшей бетонной плитой. Крыса, почуяв его приближение, испуганно пискнула. Она пробралась сюда из канализационного коллектора в Беркли и теперь больше всего на свете хотела снова оказаться там. Но между ней и проходом в канализацию теперь находился Стюарт. Он сразу понял, что перед ним крупная самка — самцы всегда были более жилистыми и худыми.
Крыса в ужасе метнулась было в сторону, но Стюарт молниеносным движением вонзил в нее свою палку. Крыса снова взвизгнула, на сей раз ее визг был долгим и исполненным муки. Даже проткнутая насквозь, она никак не желала умирать, а продолжала визжать. Поэтому он прижал ее к земле и раздавил каблуком голову.
— Слушай, — сказал умирающий, — ты бы хоть поджарил ее, что ли.
— Нет, — ответил Стюарт. Он сел, вытащил перочинный нож, который обнаружил в кармане мертвого мальчишки, и начал свежевать добычу. После чего под неодобрительным взглядом умирающего принялся поедать дохлую сырую крысу.