— Странно, что ты меня еще не съел, — через некоторое время заметил сосед.
— На вкус ничуть не хуже, чем сырые креветки, — ответил Стюарт. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше — это была его первая трапеза за несколько дней.
— Слушай, а почему бы тебе не отправиться в один из этих пунктов первой помощи, о которых вчера объявляли с вертолета? — спросил умирающий. — Они говорили — во всяком случае, я так понял, — что ближайший пункт находится возле хиллсайдской средней школы. Это ведь всего в нескольких кварталах отсюда, и добраться туда тебе ничего не стоит.
— Нет, — отрезал Стюарт.
— А почему?
Ответ, хотя Стюарт никогда бы и не признался в этом, был очень прост — он боялся выбраться из подвала и оказаться на улице. Он и сам не знал, почему, разве что там время от времени появлялись какие-то фигуры, национальную принадлежность которых не удавалось определить. Маккончи надеялся, что это американцы, но, вполне возможно, это были китайцы или русские. Голоса их звучали как-то неправильно и отдавались эхом даже средь бела дня. Да и вертолет этот тоже доверия не внушал, что-то в нем было странное. Не исключено, это был просто вражеский трюк, способ выманить людей наружу, а потом пристрелить. Он несколько раз слышал выстрелы в нижней части города. Глухие звуки начинались перед рассветом и с перерывами продолжались до захода солнца.
— Не можешь же ты оставаться здесь вечно, — настаивал Кен. — Это просто неразумно. — Он лежал завернутый в одеяло с одной из кроватей обвалившегося дома. Во время взрыва дом рухнул, и Стюарт с Кеном нашли кровать на заднем дворе. Кровать была аккуратно застелена, все было на месте, включая и две пуховые подушки.
Сейчас Стюарт думал о том, что за пять дней он, шаря по карманам мертвецов, обнаруженных им в развалинах домов на Сидар-стрит, насобирал несколько тысяч долларов. Находил он деньги и в самих развалинах. Другие мародеры обычно искали продукты и разные полезные вещи, вроде ножей и огнестрельного оружия. Ему было даже как-то не по себе оттого, что он единственный охотился за деньгами. И сейчас он чувствовал, что если уйдет из подвала и доберется до пункта первой помощи, ему откроется страшная правда: деньги больше ничего не стоят. А если так, то он просто козел, что собирал их, и когда он появится на пункте с наволочкой, полной денег, все начнут насмехаться над ним, и совершенно справедливо, потому что козлы иного и не заслуживают.
Кроме того, вроде бы никто больше не ел крыс. Возможно, где-то можно было достать куда более приличную пищу, но где именно, ему известно не было; да и потом, ему было как-то больше по сердцу пробавляться тем, чем брезговали другие. Возможно, с воздуха сбрасывали сухие пайки, возможно, банки с консервами приземлились рано утром, когда он еще спал, и их собрали другие. Вот уже несколько дней им владело гнетущее и все крепнущее ощущение того, что где-то что-то раздается бесплатно — возможно, прямо среди бела дня — кому угодно, только не ему. «Не везет так не везет», — сказал он себе и почувствовал, как портится настроение. Даже съеденная только что крыса уже не казалась ему таким деликатесом, как раньше.