– Если ты не убедил ее, как же я смогу?
Он качает головой:
– Не знаю, Роуз. Но меня она не слушает. Хотя бы попытайся…
– Да. Конечно.
– Она все твердит, якобы просто живот прихватило. Может, и так. Вот только она несколько месяцев это заявляет.
– Может, и правда просто прихватило, – повторяю я.
– Говорит, дескать, я преувеличиваю. Драматизирую!
Мой отец не из таких, и мы оба это прекрасно знаем.
Мы не отводим взгляд друг от друга. Нам обоим хотелось бы верить, что повод для тревоги отца – пустяковый, а сам он просто драматизирует. Чтобы упрямство мамы оказалось оправданным, чтобы мы ошиблись, а она улыбнулась и высказала нам, что мы устроили много шума из ничего. «Я же говорила!» – ее любимые слова.
Я киваю отцу, быстро махнув головой, и иду наверх.
* * *
Тихо стучу. Входить почти не хочется.
– Да… – хрипло, устало раздается из спальни. Будто за дверью и не моя мать.
– Мама? Это я.
– Роуз? Заходи! – Голос меняется мгновенно, звучит почти с прежней энергией.
Неужели она разыгрывает спектакль? Притворяется перед единственной дочерью, что все хорошо?
Открываю дверь. Мама лежит в кровати, подтянув колени к груди. Поворачивается ко мне, пытается улыбнуться, будто ничего не происходит, но лицо ее искажается.
– Мама!
Сдавшись, она откидывается головой на подушку и стонет от боли.
Я подхожу и осторожно опускаюсь на край постели.
– Ты больна.
– У меня все хорошо. Это пройдет. Всегда проходит.
В комнате тихо. Мама даже не смотрела телевизор, просто лежала, свернувшись калачиком.
– Перестань. Папа говорит, тебе плохо уже несколько месяцев.
– Папа преувеличивает.
– Нет, и ты это знаешь.
Мама начинает ворочаться, чтобы повернуться лицом ко мне; получается не сразу. Я не мешаю, знаю: она все равно не послушается. Мама дрожит, хотя в доме тепло, тогда я вытаскиваю из-под нее одеяло, медленно, осторожно укутываю ее, а потом укладываюсь рядом. Она закрывает глаза, но не спит – я знаю.
– Мам, ты меня пугаешь, – шепчу я.
– Не бойся. Я боюсь, только если это касается тебя.
От такого ответа хочется молотить кулаками по кровати.
– Иногда ты просто бесишь, – стиснув зубы, говорю я.
– Расскажи, как живешь. Какие новости…
– Нет.
– Ну пожалуйста.
– Только если согласишься поехать к врачу.
– Ты меня шантажируешь?
– Да!
– Ты как отец – на это не способна.
– Просто мы тебя любим и хотим убедиться, что все в порядке. Хватит вести себя как ребенок.
– Сказал ребенок, – хмыкает мама.
Я молча сажусь, скрещиваю руки и жду, когда она примет решение. Верное решение.
– Ладно. Схожу я к врачу.
Я смотрю на нее: она снова закрывает глаза.