Мои месячные, или что бы то ни было, не останавливались, только усиливаясь со временем. Но в тот миг я лишь со страхом ждала вечера, когда придется поделиться новостью с Люком.
Он плакал. Захлебывался рыданиями. Мы сидели за столом на кухне, я держала мужа за руку.
Вдруг он вопросительно взглянул на меня:
– А ты почему не плачешь?
– Я весь день проревела, – пришлось мне соврать.
Возможно, я бы поплакала завтра. Или послезавтра.
Люк кивнул, овладев собой.
– Нужно начать вести календарь.
Я отняла у него свою руку.
– Что?
– Нужно выяснить, когда именно у тебя овуляция. Мы должны все отслеживать.
Я молча сидела и моргала, глядя на него.
– Если это произошло один раз, – продолжил Люк, – случится снова, верно?
* * *
Когда муж наконец возвращается со съемок домой, я даже не замечаю, что он входит.
Я по уши окунулась в работу одной из моих аспиранток. Она исполнена великолепно, и теперь я придумываю, как бы предложить девушке свое кураторство.
В общем, не до секса.
– Роуз! Привет… – На пороге спальни стоит Люк.
– О, привет. – Я поднимаю взгляд от экрана ноутбука, снимаю очки.
– Я стою тут уже пару минут, ты даже не заметила, – раздраженно заявляет он.
– О, просто у меня тут такая талантливая аспирантка. Я как раз писала ей письмо.
Люк не отвечает. Возможно, обдумывает что-то другое, например нашу Важную Миссию. Он подходит к кровати, снимает часы, кладет на тумбочку.
Я надеваю очки и возвращаюсь к письму.
Люк стаскивает рубашку, брюки, трусы, ныряет под одеяло, а я все еще совершенно одета, совершенно не мыта, совершенно поглощена работой своей аспирантки.
– Роуз… – наконец говорит Люк.
Единственный шаг навстречу, если его можно счесть таковым. Тон немного нетерпеливый, слегка умоляющий.
Десять минут, говорю я себе, убирая ноутбук в сторону. Ну максимум пятнадцать! И все кончится.
Почему в тот день после нашей ссоры я потянулась к мужу? Почему не оттолкнула его? Может, все же стоило? Стоило просто встать и уйти от Люка?
– Слишком холодно, я не буду снимать толстовку, – предупреждаю я.
– Ничего страшного.
Он уже стягивает с меня легинсы. И я позволяю, а что еще могу поделать? Разве не на это я согласилась? В горе и в радости, и судя по всему, как раз настал черед горя… Секс – часть брачной сделки. СЕКС.
Впрочем, не похоже, чтобы на этапе заделывания ребенка от меня ожидали большого участия. Потом-то разумеется. Но кончить должен именно Люк. Исторгнуть сперму. Слава богу, от меня не требуется оргазма, все равно это невозможно в такой-то обстановке.
Я лежу на спине, повернув голову набок. За окном сумерки. Почти пришла зима, и солнце теперь садится так рано. Мы с Люком даже не целуемся. Мы вообще больше не целуемся. Вот и хорошо, я этого не хочу. Я перестала целовать мужа, когда он начал вести календарь овуляции. Клюнуть в щеку – да, но глубокие поцелуи, которые мы дарили прежде, – ни за что.