Мама прервала эту зыбкую тишину:
– Если он не знает, знаем мы. И Робюр знает тоже! Он одержит верх, он убьет твоего отца.
– И будет вождем, – заключила Нура.
Я пытался увильнуть:
– А что говорят сельчане?
Нурино личико исказилось презрительной гримаской.
– Ими руководит только страх. Что их страшит больше – немощь Панноама или жестокость Робюра? Они напуганы. Не стоит рассчитывать на вмешательство этого тупого стада. И ради них Панноам может погибнуть!
Мама сердито кивнула.
Я мысленно возразил им: Панноам дрался бы не ради них, а ради себя. Из гордости, самолюбия и жажды власти. Я уже не верил, что в душе отца отыщется хоть капля человеколюбия.
Мама, Нура и Тибор не догадывались о моих раздумьях; все трое смотрели на меня умоляюще. А я никак не мог понять, чего они хотят. Какого решения от меня ждут?
Я обозначил свою позицию:
– Я ушел из деревни.
– Это твоя деревня! – возмутилась Мама.
– Я больше в ней не живу.
Кровь бросилась ей в лицо, она прожгла меня взглядом:
– За несколько месяцев ты забыл всю свою прошлую жизнь? И тебе больше нет дела до нас? До твоей семьи? Я больше не твоя мать? Ты больше не мой сын?
Я понурился.
– Чем я могу вам помочь? – пробормотал я.
Мама подошла ко мне вплотную, взяла меня за подбородок и твердо проговорила:
– Вернись в деревню, объяви Робюру, что Ноам, сын вождя, не позволит украсть у себя право наследования власти.
Нура пылко внесла свою лепту:
– Этот тупица и ушка игольного не изобретет, но мигом усечет, что с тобой драться для него куда опаснее. Это он быстро сообразит.
– Вернись, сын мой, и займи свое место, – потребовала Мама, положив мне руки на плечи.
Мне больше нечем было крыть: я стоял на юру, по которому гуляли все ветры. Что делать? Помочь Маме и Нуре? Вернуться в лес, к Бараку? Спасти деревню или спастись от нее? Я не знал, на что решиться. Кто я? Какой Ноам окажется сильнее?
Передо мной были три дорогих мне созданья, они смотрели на меня с тревогой, мольбой и надеждой. Я сдался:
– Ладно.
Их лица просветлели. Я уже с досадой себя упрекал: у меня не было выбора, я уступил.
– Когда назначен бой?
– Сегодня утром, – отозвался Тибор.
И они тут же повели меня в деревню.
Всю дорогу мне не давал покоя один вопрос. Как мне вести себя с Панноамом? Теперь, когда Барак открыл мне его сущность, я буду иметь дело с истинным отцом, а не с тем, которого простодушно воображал себе все эти годы. Я предчувствовал, что мне не удастся скрыть свое презрение.
В деревне мы направились не к новому дому, отстроенному к свадьбе и предназначенному для молодоженов, а к нашему прежнему, где я жил в детстве.