Новобрачные двинулись навстречу друг другу и встретились внизу, на полдороге. Он подал ей руку, и они направились к поляне. Там колдун, обряженный в мех и перья – то ли волк, то ли филин, – встретил их ритуальными заклинаниями.
Поначалу я следовал за кортежем, но на опушке остановился. Праздник шел своим чередом, я подготовил его безупречно и все предусмотрел – а просчитался лишь в одном: мне вдруг сделалось невыносимо тошно.
Прислонившись к ореховому дереву, я едва устоял на ногах; пытался отдышаться, успокоить взбесившееся сердце и проглотить слюну, и все же меня вывернуло наизнанку.
Едва мой желудок освободился, я осознал всю горечь происходящего. До сих пор я был озабочен подобающим течением церемонии, но теперь она близилась к финалу, и этот финал меня ужасал: Нура стала женой Панноама!
Колдун протянул новобрачным две глиняные кружки – Нура и Панноам разбили их, и это означало, что они порывают со своим прошлым. Потом колдун вручил им пеньковую веревку, которой они обвязали запястья, и это означало союз, который они заключают.
Я не смог сдержать слез и, отвернувшись, увидел за спиной Маму: она стояла прислонившись к дубу – бледная, изможденная и опустошенная.
Нам незачем было говорить. Горе у нас было общее.
Мне хотелось отвлечь ее льстивыми заверениями; но Мама была непохожа сама на себя. Всегда милая и оживленная, она умела так выигрышно подать свою полноту и так горделиво носила украшения; теперь же она походила на собственную карикатуру: то была отяжелевшая, горестная и поблекшая матрона, утратившая вкус к жизни.
Она машинально протянула мне флягу:
– Хочешь выпить?
По ее невнятной речи я понял, что она уже изрядно приняла на грудь.
Я взял флягу и воскликнул:
– Конечно! Чего еще желать!
– Нечего! – икнув, подтвердила она.
Я сделал добрый глоток. Черничное вино согрело меня. Мне сразу полегчало. Она кивнула:
– Пей на здоровье! У меня этого добра полно.
Она хохотнула, пробормотала что-то невнятное и заключила:
– Все равно я первая жена вождя.
Я еще раз глотнул вина и указал на маячившую вдали фигуру отца:
– Как по-твоему, Панноам ждет нас?
– Как же! Нужны мы ему! Отсюда хорошо видно, верно? Ты же видишь старика, который взял молодую!
– Ну да!
– Правда, отсюда плохо видно, что он безногий калека.
Она выхватила у меня флягу и припала к ней.
– Странная девчонка! Выйти за хромого старика… Я в ее годы отказалась бы.
Я промолчал; по обычаю, Маму выдали замуж, не спрашивая ее мнения.
Она продолжала выплескивать обиду:
– Я никогда не согласилась бы стать второй женой! Никогда! Делиться с кем-то! Да и теперь делиться не собираюсь. Говорю тебе как на духу, Ноам, можешь мне поверить: если твой отец начнет ко мне пристраиваться, чтобы переспать со мной, он получит от ворот поворот!