Мертвый ребенок! Может ли быть, что ребенок родился мертвым, но был воскрешен? Откуда же взялся животворный дух – душа? Теперь логика неумолимо указывала мне единственный путь дальнейших рассуждений.
Если египетские верования имели силу над древними египтянями, значит, Ка и Ху мертвой царицы могли оживить любого, кого она выберет. В таком случае Маргарет вообще не самостоятельная личность, а просто одно из воплощений царицы Теры, астральное тело, покорное ее воле!
Здесь я решительно восстал против логики. Каждая фибра моего существа воспротивилась такому выводу. Мог ли я допустить мысль, что никакой Маргарет вовсе нет, а есть лишь оживленная телесная оболочка, которую использует для своих целей двойник женщины, умершей сорок веков назад!.. Когда я отверг эту возможность, мне, несмотря на новые сомнения, стало немного легче.
По крайней мере, у меня оставалась моя Маргарет!
Маятник логики качнулся в обратную сторону. Стало быть, ребенок родился живым. А коли так – имела ли чародейка вообще какое-то отношение к его рождению? Было очевидно (опять-таки по утверждению Корбека), что между Маргарет и царицей Терой, представленной на рисунках, сходство поразительное. Как такое могло получиться? Бывает, младенец еще во чреве принимает черты того, чей образ постоянно стоит перед мысленным взором матери, но здесь подобное исключалось – ведь миссис Трелони никогда не видела изображений Теры. Да и отец Маргарет увидел их не раньше, чем за несколько дней до рождения дочери, когда впервые оказался в гробнице. От этого вопроса я не мог избавиться с такой же легкостью, с какой отмел предыдущий: ни малейшего протеста в душе моей не возникло. Мною овладел холодный ужас сомнения. И в следующий миг (вот они, странные игры разума человеческого!) само сомнение явилось мне в зримом виде – как бескрайняя непроницаемая тьма, где изредка вспыхивали и тотчас гасли крохотные искорки света, от чего она с каждым мгновением становилась все более и более реальной.
Еще одно возможное объяснение таинственной связи между Маргарет и мумифицированной царицей заключалось в том, что чародейка обладает магической способностью меняться с ней местами. От этого предположения я не мог запросто отмахнуться. Слишком уж много подозрительных обстоятельств подтверждали его теперь, когда я сосредоточил на нем свои мысли и признал вполне обоснованным. В памяти всплыли все странные и непостижимые события, что пронеслись сквозь наши жизни в течение минувшей недели. Поначалу они хаотично теснились в моем уме, но потом, когда во мне вновь возобладала профессиональная привычка, выстроились в логическом порядке. Теперь мне стало легче совладать со своими чувствами: у меня появилось на что опереться, чтобы предпринять хоть какие-то шаги, – хотя радости это не доставило, ибо дальнейшие мои действия могли быть направлены против Маргарет. А ведь цель моя была прямо противоположной – спасение Маргарет! Я думал о ней и боролся за нее, однако, если действовать наугад, я только причиню ей вред. Мое главное оружие для защиты возлюбленной – правда. Я должен все знать и понимать, лишь тогда сумею помочь ей. От меня не будет никакой пользы, покуда я не осмыслю все факты. А факты, выстроенные по порядку, были следующими.