Мистер Трелони попросил всех мужчин проследовать за ним в холл. Там у стены стоял дубовый стол, довольно длинный и не очень широкий, и мы общими усилиями спустили его в пещеру и установили посредине, под скоплением ярких электрических ламп. Маргарет какое-то время наблюдала за нами, а потом вдруг побледнела и взволнованно спросила:
– Что вы собираетесь делать, отец?
– Снять пелены с мумии кота. Сегодня царице Тере фамильяр не понадобится. Если вдруг она призовет его, может случиться какая-нибудь беда, а потому нам нужно предотвратить опасность. Ты встревожена, моя дорогая?
– О нет! – быстро ответила Маргарет. – Я просто подумала о Сильвио… о том, что я почувствовала бы, если бы он был мумией, которую сейчас распеленают.
Мистер Трелони приготовил ножи и ножницы и поместил кота на стол. Начало нашей сегодняшней работы носило довольно мрачный характер, и у меня упало сердце при мысли о том, что может произойти в этом уединенном доме во мраке ночи. Грохот волн, разбивавшихся внизу о скалы, и жутковатые завывания крепчавшего ветра усиливали чувство одиночества и оторванности от мира, но предстоявшее нам дело было столь грандиозным, что зловещие проявления природной стихии не могли поколебать нашей решимости. Мистер Трелони начал распеленывать мумию.
Бинтов оказалось неимоверно много. Сухой треск, с которым они, прочно склеенные битумом, смолами и ароматическими веществами, отрывались друг от друга, и едкий запах красноватой пыли, облачком поднявшейся над столом, сильно действовали всем нам на нервы. Когда были сняты последние пелены, мы увидели сидевшее на задних лапах животное. Шерсть, зубы и когти у него сохранились в целости; глаза были закрыты, и морда имела выражение совсем не такое свирепое, как я ожидал. Усы, прежде плотно прижатые бинтами к голове, мигом расправились, точно у живого. Это был поистине великолепный зверь: крупный камышовый кот. Но уже секунду спустя наше восхищение сменилось страхом и всех нас пробрала дрожь: худшие наши опасения подтвердились.
Пасть и когти кота были испачканы засохшей кровью, еще не успевшей потемнеть!
Первым пришел в себя доктор Винчестер, более привычный к виду крови, чем остальные. Достав свою лупу, он принялся изучать красные пятна вокруг пасти животного. Мистер Трелони шумно выдохнул, словно испытав облегчение, и сказал:
– Так я и предполагал. Это дает надежду на то, что у нас все получится.
Доктор Винчестер уже разглядывал окровавленные передние лапы.
– Да, как я и думал! – произнес он. – У него семь когтей!
Вынув из своей записной книжки лист промокательной бумаги с отметками когтей Сильвио и карандашной схемой порезов, оставленных на запястье мистера Трелони, он подложил его под лапу мумифицированного кота. Царапины на бумаге точно совпали с когтями.