Сокровище семи звезд (Стокер) - страница 46
Доктор заговорил с непроницаемой улыбкой, вскоре сменившейся выражением мрачной серьезности:
– Две линии рассуждений: факты – и фантазии! К первой относится все, что мы доподлинно знаем: нападения, попытки ограбления и убийства, одурманивание, искусственная каталепсия, вызванная либо гипнозом или внушением, либо просто воздействием ядовитого вещества, пока еще неведомого нашим токсикологам. Другая же предполагает некое таинственное влияние, которое не описано ни в одной из известных мне книг – помимо чисто художественных. Еще никогда в жизни я не осознавал столь ясно истинность слов Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»[2].
Давайте сначала рассмотрим факты. Вот у нас человек, в своем доме, в окружении домочадцев; слуги здесь самого разного рода и племени, что исключает вероятность злоумышленного сговора между ними. Он богат, образован, умен. Черты лица его явственно свидетельствуют о железной воле и неколебимой целеустремленности. Дочь – единственный его ребенок, юная девушка, необычайно привлекательная и умная – спит в соседней с ним комнате. Нет никаких причин ожидать нападения или любых иных неприятностей – как нет и никакой возможности проникнуть в дом с улицы, чтобы их причинить, – но все же нападение происходит, жестокое и зверское нападение посреди ночи. Пострадавшего обнаруживают очень быстро – а в криминальных делах чье-либо мгновенное появление на месте происшествия обычно оказывается не случайным, а умышленным. Нападавшего или нападавших явно спугнули прежде, чем они успели довести до конца задуманное, в чем бы оно ни состояло. Однако никаких следов бегства нет: ни улик, ни беспорядка в комнате, ни открытой двери или окна, ни малейшего шума – ничего, что указывало бы на виновника преступления или хотя бы на сам факт преступления, – ничего, кроме жертвы и ряда косвенных улик, свидетельствовавших о покушении!
Следующей ночью предпринимается еще одна попытка, даром что дом полон недремлющих людей, а в комнате и рядом с ней дежурят полицейский следователь, опытная сиделка, родная дочь пострадавшего и ее преданный друг. Сиделка впадает в каталептический транс, а упомянутый друг, хотя и защищен респиратором, погружается в глубокий сон. Даже у детектива затуманивается в голове, и он открывает пальбу в комнате больного, сам толком не понимая, в кого или во что стреляет. Ваш респиратор, похоже, единственная вещь, безусловно относящаяся к «фактической» стороне дела. В отличие от прочих – впавших в ступор, более или менее глубокий, в зависимости от проведенного в комнате времени – вы остались в ясном сознании; стало быть, весьма вероятно, что усыпительное воздействие, какова бы ни была его природа, носит не гипнотический характер. Но, с другой стороны, у нас имеется факт, не согласующийся с данным предположением. Мисс Трелони, находившаяся в комнате дольше любого из вас – ибо она не только подолгу дежурила там подобно другим, но еще и постоянно туда наведывалась, – ни разу не обнаружила даже малейших признаков сонливости. Отсюда напрашивается вывод, что неведомому воздействию подвержены не все подряд, если только, конечно, у мисс Трелони со временем не выработалась невосприимчивость к нему. Если окажется, что дело в странных испарениях, исходящих от египетских древностей, это объяснит многое, и тогда резонно предположить, что мистер Трелони, находившийся в комнате дольше всех, по сути, проживший там половину своей жизни, пострадал от этих испарений сильнее прочих. Что же это за диковинное воздействие, которое вызывает столь разные, даже прямо противоположные последствия? В самом деле, чем больше я размышляю обо всех этих несообразностях, тем в большее замешательство прихожу! Даже если допустить, что физическое нападение на мистера Трелони совершил кто-то из обитателей дома, не попадающий под подозрение, случаи ступора все равно остаются загадкой. Погрузить человека в каталепсию совсем не просто. Более того, по данным современной науки, достичь такой цели усилием воли решительно невозможно. А главная загадка здесь – мисс Трелони, которая не подверглась ни одному из воздействий или, быть может, разных видов одного и того же воздействия. С ней ни разу ничего не сделалось, если не считать кратковременного приступа дурноты. В высшей степени странно!