На вторую ночь разыгралась страшная буря – один из свирепых самумов, заставляющих человека остро ощутить свою беспомощность перед лицом стихии. Ураганный ветер нес тучи песка, и нас замело чуть ли не с головой. Три бедуина сбежали еще до начала ненастья, надеясь найти где-нибудь укрытие, а остальные завернулись поплотнее в свои бурнусы и запаслись терпением. Утром, когда ветер стих, мы выкопали из-под песчаных наносов все, что смогли. Нашли и разбитый в щепы ящик, в котором везли мумию, однако самой мумии там не оказалось. В ходе поисков мы перерыли весь наметенный вокруг песок, но тщетно. Мы не знали, что делать, ведь мистер Трелони горел желанием во что бы то ни стало доставить мумию в Англию. Мы прождали целый день в безрассудной надежде, что вернутся сбежавшие бедуины: вдруг они зачем-то забрали мумию, а теперь принесут обратно? Ночью, перед самым рассветом, мистер Трелони разбудил меня и прошептал на ухо: «Мы должны возвратиться в долину Чародея. Утром, когда я отдам приказ, не выказывайте ни малейшего сомнения. Если вы станете задавать вопросы, это возбудит у арабов подозрения и расстроит наши планы».
«Хорошо, – тихо сказал я. – Но зачем нам возвращаться?»
Ответ его заставил меня затрепетать от волнения, словно затронул какую-то струну во мне, уже настроенную на нужный лад: «Мумию мы найдем там! Я уверен! – Затем, предвосхищая мои возражения или недоуменные вопросы, мистер Трелони добавил: – Потерпите немного, завтра сами увидите!»
Он снова лег и закутался в одеяло.
Когда мы повернули назад, бедуины удивились, а некоторые возроптали. Между ними возникли разногласия, и кое-кто из них нас покинул, так что обратно на восток наш отряд двинулся несколько поредевшим. Поначалу шейх не интересовался, куда именно мы направляемся, но, когда стало ясно, что мы возвращаемся в долину Чародея, он тоже забеспокоился. Тревога его все возрастала, и наконец, у самого входа в долину, он остановился и наотрез отказался идти дальше. Он сказал, что подождет нас здесь, если мы решим продолжить путь одни; будет ждать три дня, но если к исходу третьего мы не вернемся, уйдет. Ни на какие денежные посулы шейх не поддался и от решения своего не отступил. Он пошел лишь на одну уступку: согласился найти лестницы и поднести к скале. Так он и сделал, после чего отправился со своими людьми обратно ко входу в долину.
Взяв веревки и фонари, мы с мистером Трелони снова поднялись в гробницу. За время нашего отсутствия туда явно кто-то наведывался: каменная плита, закрывавшая вход, лежала на полу, а с вершины скалы свисала веревка. Внутри еще одна тянулась в шахту, что вела к погребальной камере. Мы молча переглянулись, закрепили собственную веревку, и мистер Трелони по обыкновению спустился первым, а я за ним следом. Только когда мы вдвоем стояли в коридоре под шахтой, мне вдруг пришло в голову: уж не угодили ли мы в ловушку? Что, если кто-то сейчас слезет по веревке с вершины скалы и, перерезав нашу веревку, привязанную у входа в шахту, заживо похоронит нас здесь? Эта мысль привела меня в ужас, но предпринимать что-либо было уже слишком поздно, а потому я промолчал. У нас обоих были фонари, так что света нам хватало, когда мы, пройдя по коридору, вступили в камеру, где прежде стоял саркофаг. Сразу бросилось в глаза, как пусто там стало. Несмотря на все свое великолепное убранство, гробница казалась совсем заброшенной без большого саркофага, для которого она и была вырублена в скале, без ларца с алебастровыми сосудами, без столов, где размещалась разная утварь и еда для умершей, без фигурок ушебти.