Вероятно, вы не знаете, что входное отверстие сердаба, как правило, очень узкое, порой в него и руку-то с трудом просунешь. Внимательно разглядев этот сердаб, я понял две вещи: во-первых, светильники, если таковые вообще находились там когда-то, имеют весьма малые размеры, а во вторых, все они каким-то образом связаны с богиней Хатхор, чье символическое изображение – сокол, заключенный в квадрат с малым квадратом в правом верхнем углу, – было вырезано на стене сердаба и окрашено в тот же карминный цвет, что и письмена на заупокойной стеле, прежде стоявшей в молельне. Хатхор – египетская богиня, родственная греческой Венере, олицетворявшей красоту и наслаждение. В египетской мифологии, однако, у каждого божества множество обличий, и в некоторых своих ипостасях Хатхор имеет прямое отношение к возрождению мертвых в ином мире. У нее семь разных образов – так почему бы не предположить, что они как-то связаны с семью светильниками? В том, что таковые существуют, я уже не сомневался. Первый грабитель встретил здесь свою смерть, второй нашел и похитил содержимое сердаба. Первая попытка была совершена много лет назад, судя по состоянию тела, но когда была совершена кража, я понятия не имел: возможно, очень давно, а возможно, совсем недавно. Впрочем, если в гробнице побывали еще и другие грабители, вероятнее всего, лампы похищены давно. Что ж, тем труднее окажутся мои поиски, предпринять которые я должен в любом случае!
Эти события произошли без малого три года назад, и все это время я, подобно герою книги «Тысяча и одна ночь», разыскивал древние лампы. Я не осмеливался никому рассказывать, что именно ищу, или хоть как-то описывать светильники, ибо таким образом только создал бы себе лишние сложности. В самом начале поисков я и сам смутно представлял себе, как должны выглядеть лампы, но со временем их облик становился для меня все яснее и яснее, хотя порой меня все же одолевали сомнения: а вдруг я разыскиваю совсем не то, что нам нужно?
О моей долгой погоне за призраками и обо всех разочарованиях, меня постигших, можно рассказывать часами. Но я не сдавался. И вот наконец, два месяца назад, старый торговец в Мосуле показал мне одну лампу из тех, которые я разыскивал. Я гонялся за ней почти год, преследуемый неудачами, но движимый надеждой, что иду по верному следу.
Даже не знаю, как мне удалось сдержать ликование, когда я понял, что мои поиски увенчались – вернее, вот-вот увенчаются – успехом. Однако я искушен во всех тонкостях восточного торга, так что продавец, в чьих жилах текла еврейская, арабская и португальская кровь, встретил во мне достойного соперника. Прежде чем купить лампу, я изъявил желание посмотреть весь товар, и среди всякого антикварного хлама старик выставил на прилавок, один за другим, семь разных светильников. На всех имелась особая метка, и каждый являл своим обликом один из семи символов богини Хатхор. Обилие совершенных мною покупок, вероятно, потрясло моего смуглокожего друга, потому что я, желая скрыть подлинный предмет своего интереса, скупил у него чуть ли не всю лавку. Под конец он, едва не плача, сказал, что я его, почитай, разорил, – ведь теперь ему попросту нечем торговать. Думаю, бедняга стал бы рвать на себе волосы, когда бы узнал, какие деньги я был готов отдать за некоторые из его товаров, которые сам он оценивал в сущие гроши.