Жизнь со смертью визави (Цветков) - страница 22

На первую страницу
Возвращаться — больное желанье.
Пусть и впредь голубые дожди
ожиданьем зовут расставанье.

«Сухие грозы искололи…»

Сухие грозы искололи
бока лиловых облаков,
и небо, бледное от боли,
таит рыданье… Нелегко
открыть без цели, наудачу,
глаза, сухие от тоски.
…Ушла. Зачем же я не плачу,
до боли сжав свои виски?

Фольклорное

Тюрьма центральная,
статья расстрельная,
стена печальная,
заря кисельная.
Конвой куражится, —
сейчас потешится.
А мне всё кажется,
что пятка чешется.

«И вот опять безвинно-горько…»

И вот опять безвинно-горько
за всё, что в жизни не успел, —
как будто я из-за пригорка
родную даль недосмотрел,
как будто в огненной пустыне
я воду мимо губ пролил,
и пред божественной святыней
своих колен не преклонил.

«Вздох леса долог и молитвен…»

Вздох леса долог и молитвен.
Деревья обнажённей спиц.
Ложится снег на струпья рытвин
и вот — не пересечь границ
зимы. И можно обнаружить
в оконных стёклах и зрачках
всеобщий ужас этой стужи,
внезапный и бесплодный, как
её попытки врачеванья
корявой немощи дорог,
чтоб в эту зиму на прощанья
был самый страшный недород.

Русским поэтам

Срывали венчики цветов,
вплетали в волосы веснянок,
впивали горечь вещих снов,
а на губах — от счастья пряно!
Ловили всплеск лучистых крыл,
плескались в огненных просветах,
и кто-то — струнный — вдруг открыл
то — недоступное поэту:
зелёный звон склонённых трав,
крови напорное бурленье,
дождя грустящего октав
неиспаримое паренье,
гул изнывающих ветров
и мховое лесов молчанье,
и колокольное звучанье
негаданно пропетых слов.

Вечерняя песня

Свет вечерний на леса
пролился,
кромку поля озарил
вдалеке.
Ветер, песню в небеса
унеся,
лёгкой зыбью зарябил
по реке.
Льётся, льётся тихий свет,
золотя,
дали светлые, гумно,
косогор.
Это счастье или нет?
Как дитя,
плачу я, но всё равно —
ясен взор.

Молитва

Боже, дай прожить
эту жизнь честно!
В честь — добра нажить
с молодой женой,
не кривить душой,
грусть вином не жечь,
и в земле родной
под иконы лечь.
А что сверх того —
от лукавого!

«Когда умру…»

Когда умру, и старый лысый чёрт
меня в геенну злобно повлечёт,
мои грехи в пути перечисляя,
и разведёт руками рать святая,
перекрестив меня со вздохом,
я,
почувствовав, как серная струя
уже бьёт в нос, воскликну с чохом:
— Жив Бог! —
и чёрту моему заеду между рог —
небось отстанет!..

Смерть Цезаря

«Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к цоколю, на котором стояла статуя Помпея, либо оно там оказалось случайно… Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщенья своему противнику, распростёртому у его ног и ещё содрогавшемуся».

Плутарх
В лицо! — в затылок! — в спину! — в пах! —
дрожа, вонзаются кинжалы.
— И ты, дитя моё?..
Следующая страница