– Прости?
– Ты такой подтянутый и сильный. Как тебе удается оставаться в форме?
– Ну, я бегаю по утрам. Сама видела.
– Да, но в последний раз ты бегал несколько месяцев назад.
Что правда, то правда. Как только я увлекся Пуговицей, то все мои спортивные увлечения отошли на второй план.
– Возможно, вместо бега у меня теперь секс.
– А почему тогда я выгляжу как квашня?
Я невольно улыбнулся:
– С чего это ты взяла?
– С чего, с чего… Вот смотри – кожа висит, ноги толстые. Руки, как у старухи.
Я не выдержал и рассмеялся.
– Как у кого?
– Ну сам посмотри. – Она подняла свою руку и потрясла ею. – Видишь, как болтается?
– Кожа, как кожа.
– Но она обвисла!
– А что насчет толстых ног?
– Когда я иду, то чувствую, как там все трясется.
Все это было смешно до крайности.
– Пуговица, ты чокнулась. Все у тебя хорошо.
– Ну да, хорошо. Только каждый день я заглядываю в зеркало.
– Ну, а я трахаю тебя каждый день.
Нет, серьезно, абсурд какой-то! Она была самой желанной, самой сексуальной женщиной из тех, что делили со мной постель.
– Так что мне виднее, что там у тебя.
– А вот и нет! Ты обращаешь внимание только на жопу и сиськи!
– Ну, это еще не все, что делает женщину привлекательной. Ту нужен комплексный подход. И волосы, губы, глаза… не только же очевидные достоинства.
– И что во мне кажется тебе самым сексуальным?
Пуговица уперлась руками мне в плечи, чтобы не упасть.
– Гм… Трудно так сразу сказать.
– Да я и так знаю, что ты скажешь.
– Что, правда?
– Конечно. Пи*да. Моя пи*да. Тебе нравится, я знаю.
– Ну да, – усмехнулся я. – Но вот этого как раз я и не собирался говорить.
– Тогда что же?
Я попытался представить себе, что же действительно заводило меня в ней. Иногда это было простое колыхание ее густых волос. Иногда – линия губ, когда она произносила мое имя в момент оргазма. Иногда – тугие мускулы ее спины, когда она стояла подо мной на четвереньках. Выбор, в общем-то, был огромен. Но стоило свести все вместе, мне ничего не осталось, как резюмировать:
– Ты.
– Я? – удивилась Пуговица. – Но это же не ответ.
– Я имею в виду тебя, как ты есть. Как ты говоришь. Как ты себя ведешь. И так далее.
Озадаченная, Пуговица прищурила глаза:
– Не пойму, о чем таком ты говоришь.
– Я говорю о твоем внутреннем огне. О твоей страсти. Ярости. Силе. Все это делает тебя такой, какая ты есть. Поэтому я и говорю – ты.
Как только она поняла мою мысль, ее смущение пропало. В ее глазах засветилась любовь; казалось, она была тронута моими словами. Раньше я уже ловил на себе такой взгляд, и это вышибало у меня почву из-под ног. Мне становилось настолько неловко, что я избегал видеться с ней целую неделю. Но теперь меня охватила настоящая радость, радость, которую я ни разу в жизни не испытывал.