Впрочем, до разговора с полицией строить предположения было глупо.
– Да… наверное…
– То есть ты хочешь, чтобы я сказал им, что тебя здесь нет?
Мне надо было быть уверенным на все сто процентов. Она больше не была пленницей, она была мне ровней. А там, за дверью, лежал ее билет в Америку. И она имела полное право взять его.
– Да, хочу.
– Уверена?
Она кивнула:
– Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Что? Она еще обо мне беспокоится?
– За меня не переживай. С полицией я справлюсь. Но если хочешь уйти – уходи.
– Ты хочешь избавиться от меня? – разочарованно протянула Пуговица.
– Конечно же нет. Будь моя воля, ты бы вообще больше не покинула этот дом до конца своих дней. Но ты больше не рабыня. Так что, если хочешь… не буду удерживать.
– Нет, не хочу. И не хочу, чтобы у тебя были проблемы с полицией.
– Отлично. Тогда я пошел к ним.
– Удачи, – кивнула мне вслед Пуговица.
– Ну уж…
– Все будет хорошо.
У двери я бросил на нее прощальный взгляд – я хотел выдержать время, чтобы она изменила свое решение. Но Перл молчала. Я вышел, не дождавшись от нее ни слова.
Она хотела остаться.
Полицейские задали мне несколько протокольных вопросов в рамках расследования дела о пропаже человека. У них была фотография Перл. На ней она выглядела совсем молоденькой – фото, вероятно, было сделано во время ее учебы в колледже. Судя по всему, полиция не подозревала, что Перл находится в моем доме. Их интересовало, видел ли я ее где-нибудь в Тоскане. Большинство моих работников жили там же, и сыщики спросили, смогу ли я разместить объявление о ней в моих офисах продаж.
Вот и все.
Однако я тоже задал им вопрос, ответ на который мне хотелось бы получить:
– Должно быть, ее родители очень переживают. Разве не они инициировали расследование?
Я мог бы задать вопрос и поточнее, но боялся навлечь подозрения.
– Нет. У нее нет родных.
Никакой более подробной информации я от них не дождался. После этого полицейские расселись по своим машинам и покинули территорию поместья.
Но то, что они мне сообщили, привело меня в панику. Кто же тогда сообщил им адрес моего дома? Может, кто-то из моих знакомых? Кейн? Или кто-нибудь другой? Я терпеть не мог таких раскладов, когда вопросов остается больше, чем ответов.
– Не думаю, что они вас в чем-то подозревают, – заметил Ларс. – Вероятно, что их интуиция не так уж хороша, как утверждают полицейские власти.
Но у меня не было настроения обсуждать этот вопрос.
– Спокойной ночи, Ларс, – сказал я.
– Покойной ночи, сэр, – отозвался Ларс, слегка поклонился и отправился к себе на кухню.
Я поднялся на второй этаж и зашел в комнату. Пуговица сидела на краю постели, облачившись в мои трусы и футболку. Руки ее были сложена на груди, и она смотрела на огонь в камине. В ее глазах я прочел страх.