Я ненавидела себя. Ибо уже намокла.
Ненавидела себя – ибо мне нравилось. Ненавидела его. Ибо все еще его хотела.
Я вошла в «игровую». Вся в черном – черные чулки, переходящие в сорочку. Трусы были излишни – он рвал их в клочья в первую же минуту.
Затем я нажала клавишу интеркома:
– Хочешь заглянуть?
Пока он собирался, я встала в центр комнаты и огляделась. Собственно, бывали мы с ним тут не очень часто, но кое-какие приспособления я рассмотрела.
Первым делом мне попалось что-то, напоминавшее кожаный ошейник. Я надела его, так как решила испытать кое-что новенькое, более экстремальное, чем мы занимались до этого. Но если он согласится на мою цену, то плевать. Зато я буду еще ближе к свободе.
Минуту спустя появился Кроу с горящими от нетерпения глазами. Увидев на мне кожаный ошейник, он не сумел скрыть удивления, как, впрочем, и похоти. Он в мгновение ока разделся, не спуская с меня глаз. А потом потянулся к веревке, чтобы подвесить меня.
– Пятьдесят.
Он потянул было за веревку, но остановился.
– Пятьдесят. Плати или проваливай.
Таких цен я еще не заламывала. Но теперь я задалась целью выбраться из этого вертепа как можно скорее. Между нами никогда не было связи. Если он говорил мне обидные вещи, я полагала, что он просто отрицает очевидное. Но нет – Кроу говорил именно то, что чувствовал. Для него я была одной из многих. Он забудет меня, едва я переступлю порог его дома.
Некоторое время он размышлял над моим предложением. Потом кивнул:
– Хорошо, пятьдесят.
Я перестала воспринимать действительность, как в те времена, когда меня истязал Боунс. Я лишь безоговорочно исполняла его приказы, не вдаваясь в подробности. Мне пришлось немало попрыгать на его х*е и вытерпеть такие затеи, что я едва не теряла сознание от боли. Но при этом он каждый раз неизменно доводил меня до оргазма – и это были единственные осознанные мои ощущения.
Неделя тянулась за неделей, и у меня уже скопилось внушительное количество пуговиц. Я ссыпала их с его ладони и кидала в чашку, радуясь тому, как быстро растет кучка. А если мне становилось грустно, я высыпала их на стол и пересчитывала.
Их было двести семьдесят пять.
Двести семьдесят пять. Это означало, что мне оставалось добыть всего девяносто. Что только не вытворял со мной Кроу – душил во время секса, лупил плетью и имел в задницу столько раз, что я уже сбилась со счета. Мы исчерпали все способы. А за девяносто пуговиц ему оставалось придушить меня два раза – и все.
Всего два раза…