Мэр встала и вышла на середину зала. Одна из пожилых женщин начала описывать ритуал. Слушая ее, мэр почувствовала нарастающее волнение – первый признак ужаса. Она знала, что будет страшно, но не ожидала ни того, что время будет одновременно замедляться и ускоряться, как неровное биение ее собственного сердца, ни этой внезапной беззащитности. Она была одета, но сама себе казалась обнаженной, и это напомнило ей о том, как она впервые разделась для любимого человека.
Кандидатки должны были выстроиться в цепочку и по очереди кусать мэра. Той, чей укус ее убьет, предстояло стать новым мэром. Рвать плоть можно было только зубами и губами. Некоторым женщинам этот ритуал был знаком. Они тренировались до поздней ночи, сначала на апельсинах, потом на молодом скоте – лучше всего подходили поросята и телята. Более упорные тренировались на коровах. Они знали, что важно набраться терпения и откусывать понемногу. Когда снова подойдет их очередь, будет больше шансов нанести смертельный укус. Но еще все зависело от того, как поведут себя другие. Ритуал обычно тянулся долго, поскольку каждой в свой черед разрешалось сделать только один укус.
Одна женщина выбрала ту часть тела мэра, где мясо было слишком плотным, и от ее укуса только выступили капли крови. Волосы другой кандидатки распустились, окутав ее лицо, и всякий раз, когда она наклоняла голову, было трудно разглядеть, что происходит. Самая молодая женщина – ей как раз в тот день исполнилось восемнадцать – оторвала кусок от бедра мэра, и ее сразу вырвало.
А что же мэр?
Сначала она стояла. Потом опустилась на колени, будто молилась. Она старалась, чтобы к ее конечностям было легче подобраться. Раньше она сама была на месте этих женщин, и ей не хотелось позорить их, вынуждая подталкивать ее руки и ноги губами. Это было бы слишком вульгарно. В конце концов она упала на бок и свернулась полумесяцем.
Пожилые женщины хвалили ее, и им было грустно наблюдать за ее уходом. Она с большим изяществом изгибала шею и ласково смотрела на каждую выступавшую вперед кандидатку. Двадцать лет назад случилось фиаско. Тогдашний мэр кричала и брыкалась, и пришлось связать ее цепями. Постыдное зрелище. Но нынешний мэр молчала и держалась с достоинством, даже когда по ее груди струилась кровь. Несведущие гадали, не действие ли это наркотиков. Но нет, ее ум был ясным. Она знала, что делать, как будто это было для нее не впервые.
Умерла она почти в полдень. Иногда бывало трудно понять, кто именно прикончил мэра. Она просто истекала кровью, сочившейся из всех ран.