. Родители давали ему все, что могли, и он был благодарен им за то, что никогда не мерз и не голодал. В каком-то смысле, думаю, он знал, что в любой момент может потерять то, чего сумел добиться, и что всегда надо быть готовым вернуться к простой жизни.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Брижит.
– Ну, он часто повторял, что гордится своей карьерой. Говорил: “Я и мечтать не мог, что доберусь до таких высот”. Похоже, он подразумевал, что достиг большего, чем ожидал. У меня было ощущение, что он осознает мимолетность славы и привилегированного положения.
– Ты имеешь в виду, что человек, выросший в достатке, не представляет, что может его лишиться. А он понимал, что существует и другая жизнь.
– Да. Я думаю, он считал, что лучше подготовлен к неудачам.
– Позволь мне задать тебе трудный вопрос. – Брижит подалась вперед. – Ты действительно думаешь, что он был способен отказаться от комфортной и роскошной жизни? От квартиры в шестнадцатом округе, от жены, от ее семьи, от серьезных политических амбиций?
Я молчала. Я смотрела на нее, ожидая продолжения.
– Или мне переформулировать вопрос? Если он, как ты говоришь, был готов вернуться к простой жизни, почему он выбрал другой путь и завел вторую семью? Почему не бросил жену и сыновей, если любил вас с Анук так же, если не больше? Почему он отвернулся от тебя?
– Потому что чувствовал, что у него есть долг перед обеими семьями.
– А может, потому, что он любил ту идеальную буржуазную жизнь, которую они вели с женой?
В животе у меня вспыхнул маленький огонек, похожий на синее пламя бунзеновской горелки. Я действительно всегда хотела защитить его от какой-то неясной опасности. Я чувствовала в нем уязвимость. Но потом я вспомнила, как папа сравнивал себя с Антуаном Дуанелем. Именно поэтому он любил Трюффо: он хотел быть мальчишкой, который бродит по ночному Парижу, прячется в типографии, ворует молоко из-под дверей, – мальчишкой, который умеет выживать на улице.
– Может, он хотел быть таким, – сказала я Брижит. – Он хотел быть человеком, который способен отказаться от всего, потому что считал это благородным.
– Или же дело в том, что он смотрел свысока на людей, которым были даны все средства для достижения успеха, – сказала она, улавливая ход моих мыслей. – Он не хотел становиться одним из них. Тем, кому все досталось слишком легко. Он боялся утратить самого себя, то, с чего он начинал.
Несколько минут мы сидели молча. По мокрой улице медленно ехали машины. Я слышала, как брызги из-под колес летят на тротуар. Предстоящая долгая дорога от метро до квартиры меня не радовала.