понятиям?
– Они не будут такими, став частью Геи.
– Я думаю, ты ошибаешься, Блисс. Я думаю, что солярианский ребенок опасен и что мы должны избавиться от нее.
– Как? Выбросить ее через шлюз? Убить ее, размельчить и добавить к нашим запасам пищи?
– Ох, Блисс, ну что ты такое говоришь! – всплеснул руками Пелорат.
А Тревайз поморщился:
– Да уж, действительно, сказанула. – Он прислушался на минуту: флейта играла и играла, и Тревайз перешел на полушепот. – Когда все это кончится, мы должны вернуть ее на Солярию и лишний раз убедиться, что соляриане навечно отрезаны от Галактики. Мне было бы еще спокойнее, если бы они были уничтожены. Я не доверяю им и боюсь их.
Блисс ненадолго задумалась и сказала:
– Тревайз, я знаю, что ты обладаешь умением приходить к правильному решению, но я также знаю, что ты с самого начала испытывал антипатию к Фаллом. Я полагаю, это может быть следствием того унижения, которое ты пережил на Солярии и из-за которого возненавидел планету и ее жителей. Поскольку я не имею права вмешиваться в твое сознание, я не могу это утверждать наверняка. Пожалуйста, пойми, что, если бы мы не взяли Фаллом с собой, мы до сих пор оставались бы на Альфе – наверное, нас бы уже похоронили.
– Я все понимаю, Блисс, но даже так…
– А ее разум достоин восхищения, а не зависти.
– Я не завидую ей. Я боюсь ее.
– Ее ума?
– Нет, не только, – в задумчивости закусил губу Тревайз.
– Чего же тогда?
– Я не знаю, Блисс. Если бы я знал, чего я боюсь, я бы смог побороть страх. Это что-то, чего я не могу до конца понять. – Его голос стал тише, словно он разговаривал сам с собой. – Галактика, как оказалось, переполнена вещами, которых я не понимаю. Почему я выбрал Гею? Почему я должен искать Землю? Было ли забыто еще одно допущение психоистории? Если да, то какое? И в завершение всего: почему Фаллом так действует мне на нервы?
– К несчастью, я не могу ответить на твои вопросы, – сказала, вставая, Блисс и вышла из каюты.
Пелорат посмотрел ей вслед:
– На самом деле все обстоит не столь мрачно, Голан. Мы подлетаем все ближе и ближе к Земле, и как только доберемся до нее, все загадки наконец разрешатся. И до сих пор никто, похоже, не делает никаких попыток остановить наше к ней приближение.
Тревайз только моргал, глядя на Пелората, но потом тихо сказал ему:
– А я бы хотел, чтобы кто-нибудь попытался.
– Да? Почему ты этого хочешь?
– Честно говоря, я рад был бы хоть какому-то признаку жизни.
Пелорат широко открыл глаза:
– Ты наконец обнаружил, что Земля – радиоактивна?
– Не то чтобы… Но она теплая. Намного теплее, чем я ожидал.